Аукцион

Это верно, подумал Степанов, стрессов у Потапова было мало, растение, а не человек, главное, чтоб вовремя «бросить в топку», только чтоб зря не выделялся желудочный сок, ел по минутам, а Лопуха, бедолагу, сняли с работы за то, что его заместитель оказался проходимцем, жена после этого ушла, ютился по койкам, пока Степанов не пристроил его на «Мосфильм» администратором: там Лопушок вновь поднялся, доказав свое умение работать, лихо вел картины, но внутри-то кровоточило постоянно, нет ничего горше, чем несправедливое наказание, вот его и шандарахнуло; одно слово, стресс, когда только и кто его придумал?! Тысячи лет такое в мире происходит, а н`а тебе, слово совсем недавно изобрели, краткое слово, определяющее то, что грозит каждому: стресс.

— Кто тебя смотрел, Юр?

— Хорошие врачи... Я верю им абсолютно...

Он же ветеран, подумал Степанов, ему тогда, в войну, было семнадцать; а в восьмидесятых пошел седьмой десяток, рубеж, словно Рубикон, как же коротка жизнь, сколь стремительна.

— Юрок, я могу чем-нибудь помочь тебе, брат?

— А ты мне помог. Поэтому я и звоню, чтобы на всякий случай попрощаться, Мить, я мало кому звоню, я только к тем звоню, кто...

...Каша подгорела, не говорить же Лопуху, подожди, я газ выключу, сиди и смотри, как чадит кастрюля, и вспоминай то время, когда вы были молоды, ты совсем молодым, а он сорокалетним, только поседел в одночасье, резко сдал, боль в себе носил, как занозу... Любимая присказка была у него тогда: «Будем жить». Поди сочини такую, не сочинишь, это должно отлиться; неужели только боль и обида дают ощущение истины в слове?

...В одиннадцать позвонили из редакции; Игорь стал членом коллегии, вел иностранный отдел, попросил написать комментарий в номер.

— Ладно... А ты поговори с ребятами из отдела очерка, пусть подумают над тем страшноватым обращением, которое родилось: «мужчина» и «женщина».

— Солоухин предлагал восстановить «сударя» с «сударыней», — улыбнулся Игорь. — Как?

— Я за... Ты, кстати, Астафьева читал?

— Что именно?

— Статью «Мусор под лестницей».

— Читал.

— По-моему, здорово. В моем прагматическом черепе тоже родилась статья — в продолжение Астафьева — по поводу многочисленных «нельзя», которые страшны тем, что крадут у нас главное богатство общества — время. Почему оформлять покупку машины должен я и тратить на это день принадлежащий государству, вместо того чтобы поручить сие юристу или нотариусу, оплатив услугу по установленному прейскуранту? Почему не открыть еще тысячу бензоколонок, чтобы люди не проводили в очереди часы, принадлежащие опять-таки государству? Почему не передать первые этажи под кафе, закусочные, бары, чайные, дабы люди не выстаивали в очередях долгие часы, чтобы попасть в ресторан или кафе, а неудачники, которым так и не досталось места, не отправлялись в подворотню — гулять? Кто и почему по-прежнему мешает — в нарушение государственного постановления — давать трудящимся землю под садовые участки? Зачем ограничение на то, сколько чего можно на участке держать? Словно бы две козы и три свиньи — грех какой нарушение, а нет такого запрещающего закона, есть дурь чиновника, живущего по принципу «тащить и не пущать». Посодействуй инициативе, заинтересуй людей, — и у государственного торга будут меньше требовать, да и в субботу с воскресеньем люди будут при деле, а не на диване или во дворе — при «козле» и с бутылкой! Почему нет посреднических контор, которые помогали бы мне и в том, чтобы купить нужную книгу, построить домик на садовом участке, сдать на комиссию автомобиль? Это же экономия миллионов часов, а каждый час имеет свою товарную стоимость.

— Покупаю тему, — вздохнул Игорь — На корню Готов доложить завтра на редколлегии. Как будет называться материал? «Очередной удар по родимому разгильдяйству»? Подумай над заголовком, чтоб не очень ретроградов пугать.

В половине двенадцатого позвонила мама.

— Меня очень беспокоит Лыс, — сказала она сердитым голосом; Лысом называла младшую дочь Степанова. — Экзамены на носу, а у нее запущена физика.

— Мамочка, но в актерском училище физика не требуется.

— Ты не прав. Физика нарабатывает дисциплину... Надя ей во всем потворствует из-за того, что вы живете врозь...

— Ну и что ты предлагаешь?

— У меня стенокардия. В больницу надо...

Господи, подумал он, ну отчего мама так любит лечиться? Она всегда придумывала себе болезни. И как же подобрела к старости! Стала похожа на бабушку Дуню, такая же пучеглазая, обожает подавать еду на маленьких блюдечках; это неистребимо в нечерноземной России, от давней нищеты, видимо; казаки кладут еду на большие тарелки. Хотя Василий Савельевич прав, на маленькую тарелочку можно два раза положить, гляди, как хитро, а?!

3

...Около трех ночи его разбудил звонок; сразу понял, что из-за границы, трезвонят, будто пожар.

— Привет тебе, — голос Евгения Ростопчина был хриплым, видно, гулял, только-только вернулся к себе в замок, один как перст бродит среди шкафов с книгами, статуй, гобеленов. — Я хочу обрадовать тебя сенсацией...

— Валяй...

Ростопчин рассмеялся:

— Боже, как по-русски!

— У тебя сейчас сколько времени?