Аудитор. Возвращение

Зима пролетела так незаметно, что она даже не удивилась наступлению весны. Мартовская капель, проталины, веселое воробьиное щебетание… Как хотелось ей радоваться всему этому. Но что-то мешало. И это было пошлое, настоящее и будущее. В прошлом были успешная карьера, обеспеченная жизнь, уверенность и., любовь. Необыкновенные отношения, которые сложились тогда, когда она уже потеряла надежду быть счастливой. Да, в прошлом было счастье, хоть и недолгое. А потом была боль. Нестерпимая боль утраты. Она свинцовым комком засела в ее сердце и часто давала о себе знать. Особенно теперь, когда будоражащая сила весны затопила все вокруг своим мощным энергетическим потоком. Но это уже про настоящее. Одиночество, которое целых полгода грызло ее, было уже не столь страшным, как раньше. Гораздо хуже переносила она несвободу. И хотя ни в чем не нуждалась, отсутствие возможности покинуть пределы тюрьмы просто убивали ее свободолюбивую натуру. Место, где она жила, при других обстоятельствах называла бы райским уголком. Милый деревянный домик, построенный по проекту финской компании ΗΟΝΚΑ, удивительно гармонично вписывался в опушку лесного массива. Светлая березовая рощица подковой защищала его с севера и запада, открывая чудесный вид прямо на восток. Из окон мансарды можно было видеть второй забор, шестиметровой высотой упиравшийся будто в самое небо. Первый забор был деревянный и не так оскорблял глаз, как уродливый оцинкованный профнастил, блестевший вдалеке. Участок был большой. Места для прогулок предостаточно, и сначала ей даже нравилось любоваться розами и гортензиями, прекрасными в своем осеннем увядании. Но вскоре наступила зима. Краски поблекли, и на смену яркой листве выступила строгая графика. Заснеженный пейзаж не радовал разнообразием, а забор на горизонте не позволял забыть, что она в тюрьме. Она жила тихо. Вопросов не задавала и почти ни с кем не разговаривала. Да, собственно, возможных собеседников у нее было немного: охранники у ворот, кухарка, горничная и надзирательница, как она ее называла. Телевизор смотреть было запрещено, радио тоже. Из всех доступных развлечений в ее распоряжении были только книги. Их она читала с упоением, главу за главой, роман за романом. Знакомые, новые, ветхие фолианты, издания последних лет. Все это женщина поглощала с жадностью голодного путешественника, вернувшегося из пустыни. Но было в настоящем и что-то очень хорошее. То, что, несмотря на всю неоднозначность ситуации, радовало ее и наполняло жизненными силами.

Она отдавала должное своим тюремщикам и в сущности даже была им благодарна. Они заботились о ней. Когда пришло время рожать, с ней возилась целая бригада врачей под руководством какого-то московского светила. Столько внимания она не получала даже в самых дорогих швейцарских клиниках. Ее и ее сына берегли, как зеницу ока. И не разлучили с сыном, чего она панически боялась внутри. Они были вместе под неусыпным оком медсестры и сиделки – новых персонажей ее уединенной жизни. Все вроде бы было хорошо, насколько это возможно говорить в такой ситуации. Но неизвестность пугала, ведь она не знала ровным счетом ничего.

После взрыва попала в больницу, где пролежала без сознания несколько дней. Только придя в себя, она поняла, что больница эта особенная – больных нет, а на окнах решетки. Тогда она очень сильно испугалась и попробовала бежать. И чуть не потеряла ребенка. Ослабший после сотрясения мозга и серьезной потери организм дал сбой, и она чудом не поплатилась за свою попытку жизнью сына. После этого пленница решила не дергаться и ждать. Рано или поздно ей что-то скажут. Но надежды не оправдались. Ее окружала тишина. Она даже думала, что весь персонал вокруг глухонемой. Но это было вовсе не так – они просто привыкли выполнять приказы. Иначе в этом ведомстве не бывает.

После того, как она немного окрепла, ее отвезли на дачу. Перевозили ночью. Бессловесные конвоиры выполняли все действия, как роботы. Ни лишнего звука, ни движения. Посадили в микроавтобус. Его вид напугал ее: похож на немецкую душегубку – окон нет, стены из толстенного металла. Она же не знала, зачем такие предосторожности и почему ее перевозят в свинцовом бункере. Но ее тюремщики знали.