Аудитор

Как-то раз он попросил Марину взять его на Женины танцевальные тренировки. Ездил туда две среды подряд, когда тренер проводила групповые занятия. И тут он всех удивил. Марина представила дедушку тренеру Ане как родственника из Москвы, который у них гостит. Ну родственник и родственник. Аня вела занятия, не обращая внимания на родителей, устроившихся на боковых стульях. Мелихов скромно сидел, глядя на топчущиеся на полу пары. «Ну как тебе, пап?» — спросила у него Ира. «Ничего такого примечательного», — ответил он. Начали разучивать «Ча-ча-ча». Женя с партнёром показывали всем то, что объясняла Аня. Было видно, что им самим это всё совершенно не интересно. Групповые занятия заканчивались, тренер завела танго, и присутствующие довольно неуклюже старались повторять классические шаги. И тут она вдруг обратилась к Мелихову с Мариной — а не хотят ли они принять участие в тренировке? Марина, разумеется, отрицательно помахала ей рукой, а вот дедушка неожиданно встал и вышел на середину зала. Марина забеспокоилась: зачем это он? Сейчас всех тут насмешит. Мелихов что-то сказал Ане тихонько на ухо, но Аня решила поставить гостей в известность: пожилой гость из Москвы согласен танцевать танго и просит её быть его партнёршей. Аня встала с ним в пару, зазвучала музыка. Мелихов вёл её уверенно и властно, вовсе не руководствуясь рисунком упражнений, которые надо было сейчас отрабатывать. Повинуясь его рукам, Аня откидывалась назад, резко поворачивая голову, Мелихов её нагибал, прижимал к себе, а потом энергично отталкивал. Аня падала спиной ему на колено, резким движением поднимала ногу, и Мелихов крепко держал её, стремительно выворачивая её тело, затем делал резкую паузу, чтобы через мгновение её прервать. Рисунок их танца не был хореографически безупречным, зато таким чётким, жёстким и дерзким, что присутствующие сразу поняли, что это настоящий танец страсти между мужчиной и женщиной.

Музыка остановилась, все захлопали, а Женя громче всех. Ну её дед даёт! Как здорово, что он с ней сюда пришёл. Аня была удивлена. Под конец Мелихов умудрился поцеловать её руку. Женя решила, что дед теперь всё время будет ходить с ней на тренировки, но сколько они потом ему ни предлагали, он ни разу не согласился. В синагогу — один раз, на теннис — тоже. А танцы с тренером больше не повторились. Почему? Почему он не хотел повторять то, что у него так хорошо получалось и доставляло ему удовольствие?

А вот с Настей тёплых отношений у Мелихова не сложилось. Она не играла в шахматы, не танцевала, не выступала с шумными инициативами. Что с ней было делать, отец не знал. Ирина даже подозревала, что он находил Настю скучной. Хотя, что значит — скучная? Она и сама в детстве была такой же — тихой, неброской, нетребовательной, послушной. И тогда она его как раз этим и устраивала: не лезла к занятому папе, и, как сейчас говорят, не качала права. С другой стороны, с кем он её, маленькую, мог сравнить? Не с кем было сравнивать, тем более что в далёкие времена её детства непослушные, капризные дети были редкостью, и она не являлась исключением.

Миша с Женей подкупили отца своей яркостью, ему с ними было интересно. Хотя как можно сравнивать её тогда ещё молодого отца с теперешним дедом? Обстоятельства изменились. Сейчас папа просто жил, а не сидел после восьмичасового рабочего дня в усталой позе с зажжённой папиросой, стряхивая в тарелку пепел — редкие минуты его расслабления. Кто бы смел его побеспокоить!