Аттракцион

Первый раз за все время здесь Пэджет провел ночь один. Уснуть удалось только под утро. Провалившись на пару часов в тупую дрему, Пэджет в восемь был на ногах. В голове было совершенно пусто. Ничего не хотелось. Он бесцельно бродил по саду, дожидаясь Рейду. В особняке виконта продолжали светиться окна — почти не видно в тени яркого утра. Пэджет вяло усмехнулся (виконт снова ухнул дня на три).

В сад вышла служанка.

— Барону письмо.

Пэджет посмотрел на поднос. На серебре лежал сложенный втрое лист с печатью на коротком загибе. Пэджет смотрел на печать и несколько секунд не мог сообразить ничего. Он взял письмо, кивком приказал служанке уйти. Герб хрустнул. Пэджет развернул бумагу, вдохнув какой-то необыкновенный запах, которого никогда не встречал и даже не мог представить, что такие бывают. Он закрыл глаза, приблизил письмо к лицу, еще раз вдохнул колдовской аромат, только затем прочитал:

Пэджет де Модеро де Моссу де Лессак, дворянин,

которому пишет дама Боссар,

сумеет отвлечься от дел,

чтобы побеседовать с ней о позднем шафране.

Королевский проспект, Жасминный дом, шесть часов пополудни.

Вчера у маркиза де Мерибор был изумительный вечер.

Сдерживая дыхание, Пэджет приложил бумагу к глазам.

— Барон де Рейду. Прикажете?

— Да... Да. Да!

— О-о-о! — раздался знакомый хохот. — О-о-о! Барон! Барон?..

Рейду покосился на белый листок.

— О-о-о... Барон, признайтесь мне, только честно. Погода — тоже ваших рук дело? Я такой просто не помню, ха-ха-ха!

— Полно вам, Рейду, полно, — Пэджет, не отрывая письма от носа, оглядел сияющие небеса и вдохнул обжигающий воздух. — Это, кажется, выше сил смертного?

— Но вам-то, я вижу, даже такое по силам!..

Рейду посмотрел на белый листок и сатанински расхохотался.

— Ну что, Рейду? Идем? Как оно там?

— Карету, барон?

— Рейду, какую карету? Вы что, не видите, какая погода? Солнце сегодня сияет специально для нас! А птички? Вы слышите, как поют птички? Специально для нас!

— Как в раю, барон, как в раю!..

Рейду взял Пэджета за плечо и потянул на парадное. Пэджет принял у лакея шляпу, подвязал шпагу, повесил на руку плащ.

— Что за этикет дурацкий, — сказал он, когда они спустились на улицу. — Рейду, скажите, какой болван придумал этот закон? Почему я не могу появиться на улице без плаща? Я понимаю, что его необязательно надевать, но все же?

— Барон, что вам стоит отменить этот закон? Хотите, я сведу вас с неким лицом, которое для вас это сделает? И будет стоить гораздо дешевле! Ха-ха-ха!

— Чем что?

— О-о-о! — разгоготался Рейду. — О-о-о!

Погода была еще лучше вчерашней. Вчера с утра было дождливо и зябко, небо разошлось только после полудня, солнце не успело высушить влагу. Сегодня яркий свет и тепло разливались по крышам, садам и улицам с самых ранних часов. Воздух звенел пением птиц, зелень мерцала солнцем, ветер был ласковый, трогал кожу чуть-чуть. Рейду безостановочно гоготал и хватал за мягкие части тела простолюдинок.

— Нет, вы посмотрите только, барон! — радостно возмутился Рейду, когда очередная жертва дала ему сдачи, залепив сочным букетом. — Как невоспитанны эти цветочницы! Давайте ее накажем, барон? У нас есть десять минут.

— Рейду, где можно взять шафран? Я имею в виду цветок.

— О-о-о, — Рейду покачал головой. — Как-то вы, Пэджет, не вовремя. Или это не вы, ха-ха-ха? Весенний уже отцвел, до осеннего еще далеко.

— А все-таки, Рейду? Вы, негодяй, можете все. Ну... Почти все.

— Пэджет, только скажите. Что могу — сделаю. Надо шафран — будет шафран. Не в деньгах, я так понимаю, счастье? Ха-ха-ха!

Наконец они вышли на площадь. Народу было уже очень много, и Рейду пришлось пустить в ход ругательства, кулаки и колени, чтобы протиснуться к каменному помосту. Здесь уже стояли столбы с приготовленным хворостом. На столбах блестели яркие цепи — всего шесть комплектов, по два на столбе. Пэджет и Рейду взошли на помост и заняли приготовленные места, сразу же за столбами, прямо под балконом ратуши. Пэджет задрал голову, оглядел свисающие ковры. Вся власть почти собралась. Празднично разряженный епископ, важно беседующий с каким-то прево, рядом кучка священников; какой-то народ из ратуши, судьи, судебные заседатели, все разодетые как на прием. В первом ряду почти все места еще пустовали.

Площадь наполнилась до предела. Над площадью стоял звонкий гул; народ оживленно общался, жевал, гоготал; в ярком утреннем солнце сверкали пряжки на шляпах; в ослепительном небе сияли острые крыши; балконы и окна были битком — в глазах начинало рябить, в ушах звенеть, в голове стучать. Солнце уже припекало.

Размеренный гул растворился. На помост вывели ведьм в просторных рубашках — четверо женщин, две девочки. Женщины были связаны, девочек держали младшие палачи в красных клобуках.