Атомный век (СИ)

– Боязно, – согласился Сундуков. – Если не убьёт, то заставит умереть.

– Архипов! – крикнул Берзалов.

– Я здесь!

– Слушай меня внимательно. Мы обнаружили укрепрайон Комолодун. Нас пугают, как и в случае с луной-черепом.

– Так точно, – согласился Архипов. – Мы с Филатовым тоже к этому мнению пришли.

– Больше на подобные штучки не реагировать!

Архипов глянул на него с укором, мол, легче командовать, чем исполнять, руки, мол, сами невольно тянутся к оружию, но ответил:

– Есть не реагировать.

– Беречь патроны!

– Есть беречь!

– БТР отогнать в лес, замаскировать. Филатов остаётся на связи. Остальным разобрать боеприпасы, идём обследовать укрепрайон. Работаем в режиме «мираж».

– Есть «мираж», – даже немного обрадованно отозвался Архипов, потому что «миражом», то бишь забралом пользовались редко – неудобным он был, то ли не доработанным, то ли не умели пользоваться.

Напоследок Берзалов заскочил в кабину и послушал эфир. Связи, конечно же, не было, зато гул космоса как будто бы уменьшился ещё больше и стал не громче шума ветра в дождливый день. Это было хорошим знаком.

– Товарищ старший лейтенант, – спросил Гуча, сунув морду в кабину, – а что делать с капитаном?

– Ах, да… – отозвался Берзалов. – Развяжем и простим. Кец, как твоего друга звали?

– Ванька, – ответил Кец. – Ванька Габелый.

Сэр от радости и нетерпения вывалил язык и перебирал лапами. Кец держал его за поводок.

– Кажется, я начал понимать, куда он делся.

– Куда, дядя Роман? – Кец так внимательно посмотрел на Берзалова, что ему стало не по себе.

Не выходили у него из головы слова генерала Грибакина и намёки Русакова о детях, которые бесцельно бродят и не умеют говорить, а лишь свистят. Кец другое дело, соображал Берзалов. Сгодится для переговоров. Кец свой в доску, будущий десантник, а как же иначе? А ещё он чувствует радиацию лучше всяких приборов. Опять же где-то здесь друг его Ванька Габелый. В общем, Берзалов сам не знал, зачем взял парня. Взял, и всё тут, явно вопреки мнению Спаса, который заявил: «Пацану не место в Комолодуне».

– Правда, Кец? – спросил Берзалов.

– Правда, – поднял на него глаза Кец, и глянув в них, Берзалов на одно-единственное мгновение засомневался. Отвык он от детских глаз, перестал их понимать, забыл, каким сам был в детстве, но Кец от этого не вызывал у него меньше симпатии. Помнил он себя точно таким же – белобрысым и стойким, как оловянный солдатик.

– А куда Ванька делся?

– Сюда и делся, – уверенно ответил Кец. – Правда, непонятно, зачем.

– А великоновгородцы?.. – стал догадываться Гуча и посмотрел на Берзалов восторженными глазами.

– Через квантор, – объяснил Берзалов, – больше никак. Скрипей заманивает. Точно заманивает!

– Во-о-т гады! – изумился Гуча. – Выходит, великоновгородцы нас перещеголяли?

– Выходит, – согласился Берзалов.

– Кто же их убил?

При этих словах все невольно поежились и даже оглянулись в сторону реки, а Сэр на всякий пожарный спрятал язык и зарычал.

– Пойдём, развяжем капитана и разгадаем все тайны, – оптимистически сказал Берзалов.

– А то он, наверное, от страха в штаны наложил, – ехидно хохотнул Гуча.

Но капитана они не обнаружили. Валялась лишь знакомая куртка реглан.

– А кто его освободил? – удивился Гуча, поднимая с земли обрывки верёвки, и посмотрел в чёрную пасть туннеля.

Оттуда несло нехорошим духом, и второй раз лезть туда не хотелось.

– Кто бы это ни был, он сообразительней нас, – сказал Берзалов и сообщил бойцам: – Здесь какие-то странные дети, мне говорил о них генерал Грибакин и намекал капитан.

– А что именно? – Архипов глядел на него так серьёзно, что Берзалов едва не рассмеялся.

Была у Архипова такая черта – беспрекословно верить начальству. А верить нельзя, подумал Берзалов. Подчиняться можно, но верить нельзя, по крайней мере, не всем. Мне можно, я как отец родной, а остальным нельзя.

– Ничего не сказали конкретно. Только я видел мальчишку, который, как паук, бегал по скалам.

– И я… – признался Сундуков, – и я видел… только мне показалось, что мне показалось.

Все засмеялись, но не так чтобы очень весело, а с оглядкой на обстоятельства, включающие в себя черепа, изрыгающие пламя. Пойди пойми, что там впереди?

– По детям зря не стрелять, – сказал Берзалов. – Мало ли что… дети всё-таки, наше будущее. Правда, Кец?

– Правда, – как-то странно согласился Кец, и Берзалов внимательно посмотрел на него, но ничего не понял.

Они двинули в горловину ущелья. Гуча, кроме личного оружия, тащил ещё и два огнемёта «шмель-м», как он выразился: «На всякий случай».

– Кец, а ты от меня ни на шаг не отходи, – приказал Берзалов. – И беспрекословно слушайся старшего сержанта Гучу.

– Есть слушать, Гучу, – ответил Кец и дёрнул Сэра за поводок: – Слышал?

Сэр посмотрел на него и улыбнулся так, как умеют улыбаться только собаки, то есть оскалив передние зубы. Уши у него стояли торчком, пушистый хвост кренделем лежал на спине, а агатовые глаза были смышлёными-смышлёными, и снова Берзалову показалось, что он видит, но не понимает какой-то тайный смысл.

Эпилог

Цитадель