Атомный поезд. Том 2

– Ну… Красивых, обаятельных, самостоятельных.

Наталья Игоревна печально улыбнулась.

– Спасибо, Александр, я давно не слышала таких теплых слов. Но вы ошибаетесь, всяких бросают. И в жизни есть много этому подтверждений. Хотя и не в моем случае. Он действительно погиб. Разбился на мотоцикле. Он был похож на вас. И звали его тоже Саша…

Наталья Игоревна не могла поверить в реальность происходящего. Неужели она и впрямь обсуждает глубоко личную тему с фактически незнакомым мальчишкой? Тему, на которую она и сама с собой-то в последний раз разговаривала очень давно. Но неловкости по-прежнему не было. Этот мальчишка, этот старший лейтенант, стажер как-то само собой располагал к откровенности. Как будто перед ней сидела близкая подружка. Но близких подружек у нее не было.

«Дефицит дружеского общения», – поставила она сама себе диагноз.

– А почему вы не едите, товарищ старший лейтенант? – сменила она тему.

– Да как-то неудобно, – старлей покраснел. – Мы же разговариваем.

– Тогда я пойду. Приятного аппетита. Перед запуском я дам вам фенамин. Все пройдет хорошо.

Стажер проводил взглядом стройную фигурку военврача и принялся за холодные сосиски.

Гамалиев тоже закончил трапезу, но, выходя, задержался у его столика.

– Как дела, новичок? – свысока спросил он. – Осваиваешься?

– Конечно, – спокойно ответил Александр, который догадался, чем вызваны его гневные взгляды.

– По-моему, даже слишком резво! Соблюдай устав и субординацию, вот мой тебе совет!

Александр отложил недоеденную сосиску и встал. Они оказались лицом к лицу.

– А я вам советую мне не советовать, коллега! – процедил он.

Старшие лейтенанты несколько секунд испепеляли друг друга взглядами.

– Еще увидимся! – многозначительно сказал Гамалиев на прощание и вышел в коридор. Александр вернулся к своему завтраку.

* * *

Мачо любил поспать, поэтому выехал из Тиходонска только в десять часов. До Кротово – триста восемьдесят километров, на мощной машине он рассчитывал преодолеть это расстояние за два с половиной часа. Но оказалось, что опытный разведчик, специализирующийся на России, не представлял в полной мере состояния местных магистралей. Их можно было сравнить только с афганскими или африканскими дорогами. Поэтому до цели своего путешествия он добрался лишь к половине третьего, причем чувствовал себя, как выжатый лимон.

Сурен встретил его на въезде: знакомый белый «Лендкрузер» перегородил дорогу, молодой парень в строгом костюме вышел навстречу с подносом, на котором стояли бутылка шампанского, бутылка коньяка и бокалы.

– С приездом вас на Северный Кавказ! – добродушно захохотал Сурен, тяжеловато выбираясь из джипа. – Давай за встречу!

По отработанности ритуала Мачо понял, что это русский обычай, и взял его на заметку, потому что читать про такие встречи ему нигде не приходилось.

– О, французские! – вежливо удивился он, осматривая бутылки. – Небось, дорогие!

– Ладно, ладно, ты сиротой-то не прикидывайся! Знаем, чтo ты пьешь и как ты ешь!

После обмена такими комплиментами Мачо и Сурен выпили на брудершафт и отправились в поселок. Сурен показал гостю выкупленный завод, на котором полным ходом шла реконструкция, потом накормил его обедом в отдельном кабинете своего ресторана. У него было хорошее настроение, он много пил и беспрерывно хвастался.

– Я здесь все куплю! Это, считай, моя земля! А через год-два пойду на выборы и изберусь мэром! Тогда вообще все будет у меня в кармане!

Мачо слушал и удивлялся. Он совершенно не представлял, как можно приехать в Моксвилл, все там скупить и через два года избраться мэром.

– Ты видел парнишку, который нам коньяк подавал? – спросил Сурен. – Это не просто какая-то «шестерка»! Это генеральский сын! Учился в ракетном училище, закончил его, а тут – бац! Оказалось, что папашка-то – американский шпион! За ним чекисты пришли, только он в окно выпрыгнул. А сынка сразу из училища выгнали, хорошо – я его к себе взял. Так что в помощниках у меня ходит ракетчик, почти лейтенант!

«Выходит, это сын Прометея! – подумал Мачо. – Вот совпадение!»

Фоук предупреждал его, что, возможно, придется проводить операцию по спасению оказавшегося на грани провала генерала. Но московская резидентура сработала нечетко, и операция запоздала. Мачо тогда с облегчением перевел дух: не пришлось лишний раз совать голову в пасть ко льву. И вот теперь сын погибшего агента подает ему выпивку!

Мачо не был сентиментален, не был склонен к рефлексии и жалости к оставшемуся без помощи Прометею, а тем более к угрызениям совести. Напротив, он был очень рационален и прагматичен.

«А ведь этот парень знает много полезного, наверняка и про ''Мобильный скорпион'' знает!»

– Может, он про этот поезд что-нибудь слышал? – безразличным тоном спросил Мачо.

– Не «может», а точно слышал! – кивнул Сурен. – Он друг офицера, про которого я говорил. Этого… Кудасова. Давай его и расспросим!

Он вызвал Короткова, налил ему коньяка и заставил выпить два бокала подряд. Когда молодой человек захмелел, он перешел к делу.