Атомный поезд. Том 1

Они шли по пешеходному бульвару. На спинках скамеек, поставив ноги на сиденья, сидели десятки молодых людей. Почти все пили пиво прямо из горлышек бутылок. Девушки не отставали от юношей. Пустую тару бросали здесь же, на газон.

– Давайте и мы точно так же, – кивнул на одну из скамеек Андрей.

– Только не здесь, давай зайдем в парк, – сказал Кудасов. – Спрячемся за кустами.

– Это перестраховка, – снисходительно усмехнулся Андрей. – Пиво сейчас в почете. От него и умными делаются, и красивыми, и работают хорошо. Не догадались еще придумать, что оно помогает хранить военную тайну и добиваться успехов в боевой подготовке. То-то был бы успех в армии!

«Да, от такой рекламы отец бы вообще с ума сошел!» – подумал Саша.

Через некоторое время четверо курсантов сидели на нижней аллее парка имени Пушкина и отхлебывали из поллитровых бутылок.

– Слышь, Андрей, а за что ты «пятерку» по практике получил? – неожиданно спросил Смык.

– Откуда я знаю! Что поставили, то и получил.

– Нет, вот с Сашком все понятно: он и рассчитывает траектории точно, и пахал за двоих, даже в бункере сидел. А ты делал все то, что и мы с Борькой. Да еще и считал хуже. Только мы получили «четверки», а ты «пятерку». Почему это?

– Да не знаю я! Чего ты ко мне пристал?

– А насчет Еремеева ты с отцом поговорил?

– Какого Еремеева?

– Прапорщика рыжего, который нас спиртом угощал.

– Еще чего! Стану я из-за такой ерунды папашке голову забивать!

– Ничего себе ерунда! У него от этого вся дальнейшая жизнь зависит. И потом – ты же пообещал, он ждет…

– Не будь дураком! Кто за полстакана спирта такие вопросы решает? Он все правила нарушил! А я пообещал, чтобы отвязаться. Кто это всерьез воспринял? Так что мы квиты.

Командир отвернулся.

– Квиты, говоришь… Только когда я служил срочную, у нас за такие вещи «темную» устраивали.

– Чего это вы сцепились? – вмешался Кудасов. – Лучше скажи, Андрюха, по секрету, куда поедешь служить? Небось, уже все знаешь?

– А чего тут не знать, – ухмыльнулся Андрей. – Только не думайте, что сразу к отцу под крыло. Так только дураки делают. Надо сначала карьеру выстроить, фундамент личного дела заложить. Так что придется в полк пойти. Не в лесной, конечно, и не под землю. В средней полосе тоже есть где служить. Перетопчусь как-нибудь три года.

– И кем же ты хочешь служить?

– Вначале в штабе кем-нибудь. Хоть помощником оперативного дежурного. А потом старшим смены или расчетчиком. Эти должности дальнейший рост обеспечивают.

– Ни фига себе! – Кудасов отставил бутылку. – Ты же считать не умеешь!

– Ну и что… Кому они нужны, эти расчеты? Люди десятки лет считают, а что толку? Все в корзину идет. И я так же посчитаю!

– А если учебно-боевой пуск?!

Коротков спокойно допил свое пиво.

– Тогда в полк столько спецов нагонят, найдется кому расчеты сделать!

Кудасов покрутил головой.

– Ну, ты даешь! А если война? Если настоящий боевой запуск?

– Тогда за промах спрашивать некогда будет. И некому. Да и не с кого.

Андрей отбросил бутылку.

– Чего вы все на меня набросились? Про себя лучше расскажите!

Глушак шмыгнул носом.

– У меня диплом с отличием. Зайду первым, может чего-то приличное и вытащу…

– А я возьму, что дадут, – сказал Смык. – У меня-то волосатой руки нет.

– А ты, Санек, что думаешь?

– А чего тут думать… Я и под землю могу залезть. Вот только…

– Что только? – живо отреагировал Андрей.

– Я же жениться надумал. А Оксанке это вряд ли понравится.

– Товарищи офицеры, – командным голосом начал Коротков. – А может, нам водочки тяпнуть?

– Грамотно, товарищ лейтенант, – с показной почтительностью кивнул Боря Глушак. – Если за ваш счет, то я готов!

– А я уже сыт всем этим по горло! – Смык встал.

– Я тоже – пас, – поддержал товарища Кудасов.

Они пошли по нижней аллее, Коротков долго смотрел им вслед.

– А ведь они мне завидуют! Нам с тобой завидуют, Боря! Вот ведь как жизнь оборачивается!

В голосе его была искренняя обида.

* * *

– Эй, милок! – скрипучий старушечий голос вкрадчиво проник в затуманенное сознание Ладынина. – Просыпайся, тут к тебе пришли!

Виктор открыл глаза. С трудом сфокусировал взор на изборожденном морщинами лице Бабы Яги с метлой в руках. Мгновением позже пришло осознание того, что он лежит на больничной койке, а бабушка в давно не стиранном белом халате держит не метлу, а швабру.

За ней стоял средних лет милиционер с папкой под мышкой. Он деловито приставил к кровати стул, уселся с привычной основательностью, достал какие-то бумаги и только потом взглянул на забинтованного парня.

– Здорово, герой! Я участковый, капитан Вершинин, веду дознание по твоему делу. Как себя чувствуешь?

– Внутри все гудит, – вымолвил Виктор. – Я как трансформаторная будка. И слабость. А боли не чувствую.

– Будка, говоришь? Бывает. Н у, рассказывай, как все было.

Виктор поднял свободную руку, дотронулся до бинтов на голове. Вторая рука была закована в гипс.

– Мотоцикл цел? – озабоченно спросил он.