Атомный пирог

Донна задумалась. Вдруг я поняла, что она боится еще сильнее моего. Что и говорить, на земле вся эта затея выглядела не так страшно, как тут, на высоте семиэтажного дома.

— Хочешь первая? — внезапно обратилась ко мне Донна.

— Боишься?

— Вовсе нет!

— Боишься и хочешь проверить систему на мне. Всё понятно. Может, ты для этого меня и позвала в этом участвовать?

— Слушай, не хочешь — не надо! — огрызнулась Донна. — Я обещала дать тебе возможность увидеть Элвиса, и вот я даю тебе её. Потом не жалуйся!

— Ты предлагаешь мне лезть первой вовсе не ради того, чтобы соблюсти мои интересы, — парировала я.

— Нет, как раз ради этого! Вообще-то я планировала, что ты слазишь, поглядишь на него и вернёшься. А потом полезу я, и, если удастся, зайду к нему через окно…

— Очень благородный план, ничего не скажешь! — я усмехнулась. — «Сначала ты рискнешь собой и получишь немного. А потом, если конструкция не обрушится, пойду я и возьму всё».

— Ладно, всё, — сказала Донна. — Вали с крыши.

Это предложение не понравилось мне еще больше. Зря я, что ли, сюда лезла? Зря скрывалась от гостиничной охраны по служебным помещениям и уборным? Зря по лестнице для горничных пешком шла? В конце концов, если эта Донна такая трусиха — я покажу ей, как делают те, кто по-настоящему ценит хорошую музыку! И кого из нас Элвис в окно впустит — еще поглядим!

А вслух я сказала:

— Сейчас ты всё равно не найдёшь никого другого вместо меня. Так что ладно! Испытаю твою лестницу!

Если выбирать между падением с седьмого этажа и гибелью в пламени атомного взрыва, первое всё-таки предпочтительнее, не правда ли?..

Я подошла к краю крыши. На весь торец соседнего десятиэтажного здания был растянут огромный плакат с курящим господином в белом халате и надписью:

«Доктора выбирают сигареты „Брикманс“».

На здании рядом размещалась огромная (в четыре этажа) бутыль газировки, которая, очевидно, светилась в тёмное время суток; в окнах его были видны девушки за пишущими машинками. Внизу на светофоре ждали пять округлых атомобилей: один красно-белый, один бело-серый и три бирюзовых. Крыша газетного ларька сверху была чёрной, как и шляпы нескольких одинаковых джентльменов в костюмах, вокруг него находящихся. А прямо подо мною стайка девушек стояла на тротуаре и высматривала что-то наверху. Чёрт! Похоже, конкурентки подоспели. Медлить не следует!

Я встала на четвереньки, подползла к краю крыши, и, повернувшись к нему задом, осторожно спустила одну ногу… Нащупала ступеньку… Опустила туда же вторую… Изо всех сил ухватившись за веревки и, стараясь не думать о том, как рискую, потянулась первой ногой ниже…

Спустя шесть ступенек и вечность я оказалась на уровне оконного проёма и смогла одной ногой встать на наружный подоконник, а другой — на внешний ящик кондиционера. Понятия не имею, были ли они рассчитаны на мой вес, но на тот момент мне показалось, что встать на что-то твёрдое вернее, чем зависеть от веса и настроения двух девчонок…

А через секунду я пришла в такой восторг, что совершенно забыла о том, чтоб бояться.

Рольставни были подняты, жалюзи убраны, а окно даже чуть приоткрыто, так что я могла свободно и видеть, и слышать происходящее внутри номера.

Да!

Он был там!!!

В восхитительной белой рубашке, неотразимом сиреневом галстуке и элегантных серых костюмных брюках Идеал валялся на диване в гостиной люкса. Головой он опёрся на правую руку — я даже смогла рассмотреть на мизинце тот самый перстень с подковой! Русые волосы, видимо только что вымытые, были обаятельно растрёпаны и еще не тронуты помадой. Лицо было серьёзным… и самым прекрасным на свете! Я наслаждалась каждым мгновением возможности лицезреть это чудо вблизи и обшаривала взглядом застекольное пространство, стараясь не упустить ни одной детали (ведь известно, что всё, что касается Элвиса, чрезвычайно важно).

Артиста окружали несколько его приятелей: как знал любой поклонник, в одиночестве он никуда не ездил, а повсюду таскал с собой свиту из бывших одноклассников, двоюродных братьев и других примазавшихся к нему парней. Вот и сейчас в своей комнате он находился не один и был занят общением с друганами.

— … какого чёрта они приняли такое решение, даже не поставив нас в известность? — донёсся до меня самый приятный голос в мире.

— Теперь уже ничего не поделаешь, — ответил один из приятелей.

— Но я не хочу туда ехать! Не хочу и всё! — возразил Элвис.

Я подумала о том, что они, видимо, обсуждают какие-то незапланированные гастроли, когда они из свитских произнёс:

— Не стоит говорить об этом по-английски.