Атомный пирог

Впрочем, добравшись до третьего этажа, где продавались одежда, косметика и украшения, я сразу же забыла про рекламщицу и суд и бросилась рыться в сокровищах. Молодая продавщица вызвалась помочь мне выбрать. Через два часа мы с ней остановились на розовом платье из кристалона, самом пышном из имевшихся подъюбников, белых туфельках на маленьких «котёночьих» каблучках, в цвет к ним сумочке из синтикожи, тонких белых перчатках и зелёных тринититовых серёжках. Заодно я прикупила нового белья, всякой косметики, шпилек, заколок и штук для укладки волос… Ну, короче всего, без чего можно жить, но безрадостно.

Всё вышло долларов на пятьдесят. Продавщица положила эти деньги в капсулу и отправила на кассу пневмопочтой. Пока она упаковывала покупки, уже пришёл чек, так что я могла, больше ни о чём не заботясь, вызывать такси обратно и впервые с помещения в психбольницу наслаждаться нарядом, выбранном самостоятельно.

Правда, перед этим я решила ещё раз пройтись по первому этажу и прикупить себе ещё и карманный дозиметр: какой-нибудь розовый, дамский, с цепочкой, навроде того, что когда-то мне приглянулся. А то уже долго хожу без дозиметра, так ведь нельзя!

В отделе техники мой взгляд опять упал на телевизоры. Теперь там шла какая-то передача, в которой рассказывалось про последствия советской бомбардировки Южной Кореи. Как известно, страшное притягивает: куча посетителей, явно пришедшая в универмаг не за этим, стояла и таращилась в экраны. Я тоже невольно «залипла». В какой-то момент телевизоры словно моргнули, все разом. В моей памяти вдруг всплыл образ рекламщицы со второго этажа.

– Знаешь, я думаю, что этот анализ всё-таки надо сделать, – сказала какая-то леди, стоящая рядом со мной, своему мужу.

Они тут же развернулись и отправились наверх. В то же направлении потянулась половина телезрителей.

Я подумала, что это как-то странно, и тут вспомнила, как Сэм толкал мне речь о всяких скрытых сигналах в кинотеатрах: якобы от них попкорна хочется. А если это правда? Если это может быть и в телевизоре?

Да ладно… Ерунда!

Помехи просто…

Интересно, ещё будет или нет?..

Я побродила вокруг телевизоров ещё минут десять. С рассказа о Корее передача перешла на сообщения о зверствах коммунистов во Вьетнаме: причём не голословно, а с наглядными картинками. Признаться, у меня уже не было сил смотреть на всю эту жуть, и я собралась уходить… Но тут телеки снова «моргнули». И через пару минут часть толпы потянулась наверх.

Даже не знаю, что напугало меня больше: кадры пыток по телевизору или этот безумный эффект.

Впрочем, так или иначе, истязать свой мозг сегодня в мои планы не входило. Решив, что с меня хватит, я велела таксисту отвезти мои покупки в гостиницу, а сама пошла в отдел грампластинок…

Взяла «Король Креол», «Солдатский блюз» и «Голубые Гавайи», зашла в кабинку и хорошенько (бесплатно!) расслабилась.

70. Я еду в такси

Два часа спустя я снова ехала в такси – на этот раз обратно в свою гостиницу. За окном мелькали вывески блюзовых клубов и мюзик-холлов, негритянских парикмахерских и ресторанов, торгующих жареными свиными рёбрами. Ни на мой городок, ни на Вилко, ни, конечно, на Москву, Мемфис не походил. Я старалась подмечать, запоминать, впитывать всё, что попадётся по дороге, уверенная в том, что место обитания самого интересного для меня человека на этой земле поможет мне лучше его изучить. Кто знает, может быть, однажды Несравненный шёл по этой улице, увидел этот дом, этот трамвай, эту рекламу, эту церковь – и они запали ему в душу, оказали большое влияние на творчество?.. От мысли о том, что окружающие меня вещи могли внести вклад в мировую культуру, я чувствовала, что вот-вот готова влюбиться и в них тоже…

Впрочем, таксист не позволил мне этого сделать. Отвлёк. Сперва минут пять мы проехали молча, а затем ему приспичило включить своё нудное радио с новостями. Там как обычно пошёл всякий шлак про коммунистическую угрозу, про растленность молодёжи, про бомбардировки Кореи, про совершенно беспочвенные обвинения со стороны Москвы в адрес ЦРУ…

– Может, лучше музыку послушаем? – спросила я.

– У меня эта музыка, мэм, если честно, уже поперёк горла стоит, – ответил таксист. – А если не слушать новостей, можно пропустить что-нибудь важное.

На вид ему было лет под пятьдесят, и, хоть он и называл меня «мэм», явно видел во мне не важную леди, которая ему платит, а маленькую девочку, которую он вправе поучать. Спорить я не стала: того и гляди, заподозрит меня в коммунизме! Так и быть, потерпим эти новости.