Атом (Atom)

– Именно это и сказал судья во время обращения к присяжным. Ладно, может, я не слишком хорошо всё продумал. Я забыл, что людей можно идентифицировать по отпечаткам ушей – копы проверили стену.

– И ничего не нашли? – спрашивает Атом.

– Нашли сотни отпечатков ушей, только моих там не было. Спектр сильно разозлился.

– Ну, копы напрашиваются на барбекю, Блоха. – Атом подносит Мэдди зажигалку. – Тебе не хватает веса, чтобы сдвинуть дверь купе. Так чего ты упёрся?

– Близняшки запустили мне пчелу в голову на тему, что я не правонар. Я хотел что-то доказать им. А выяснилось, что они уже уехали из города – отправились в Вашингтон.

– Их якобы преступление сильно ветвится, Блоха, – квантовая инновация. Ты не такой витой шрам. И с чего бы тебе им быть?

– Я думаю, Фиаско снова поднимет шум, – говорит Мэдисон. – Ладно, Тэфф, пошли на пляж.

Атом и Барбитур несут бак Джеда через приёмную. Настенная живопись от пола до потолка теперь стала зловещим зверинцем угрюмых пантер, муравьев, скорпионов, скелетов, мозгов, исходящих нитями, словно медуза-фрегат, бесцветных пчёл, гигантских кроликов и блаженствующих черепах. Складчатый коралл одёжных морей, мира и океана ниспадает сквозь скрученные волокна. Здесь есть сова с лицом всасывающего вентилятора, отец города, лежащий безжизненно, как раздавленный жук. Дети хлопают веками землетрясения. На всё это взирает ворон, допуская последствия, а где-то благоденствует ландшафт. Зелёные заливные луга. Моросящий дождь. Поле, пустившее побеги совершенно нового цвета, частью как у головы, частью как у сердца.

Китти сделала реконструкцию. Она возвратилась к Богу и масштабно поработала, последовав каждому совету. К концу редкие остатки её личности полностью погасли. В зеркале ничего не отражается.

Полчаса спустя десять тысяч долларов просто исчезают из счётной машины в Цепном Банке. Ещё через час в центральном логове охранник вдруг теряет сознание. Другой бросается на помощь и неожиданно обрушивается на пол. Кольцо с ключами соскальзывает с его пояса, плывёт к двери камеры и звякает по адресу – дверь распахивается.

Спокойно сидя на нарах, Гарри Фиаско поднимает глаза без всякого удивления. Его лицо расплывается в улыбке.

Мэдисон загорает, как фотография. Атом лежит, читает «Расследования Пса», по радио играет «Кровавая Баня Тамагочи». Писатель жаловался на проясняющуюся погоду, и Атом вписал его в один из новых домов-нор в старой подземке. «Удачи тебе, – сказал К, – и пускай все восхищаются тобой за упорное следование столь отвратительной ошибке».

– Есть тысячи вещей, которые я не понимаю, – говорит Джед Хельмс, высовывая лицо из бака, – но главная – откуда ты знал, что ДеВорониз – это человеческий мозг в теле насекомого, а не наоборот?

Атом кладёт книгу, покосившись в сторону.

– Ну, Кэндимен намекал, что предпринял кое-какие подобные операции, но ДеВорониз истекал злобой редкой чистоты – то, чего может достичь только Бог или человек. Мозг должен быть человеческим, а тело – блошиное. Забавно, когда осознаёшь, что зуд – это насекомое. И я никогда не верил Джоанне. Такой случай столь же редко встречается, как сомнения борова. И они его до сих пор не нашли.

– Я… Вроде я готов, Атом, – говорит Джед.

Мэдисон шевелится и обменивается с Атомом взглядами. Они встают и поднимают бак, несут его пару шагов до волн.

– Запинай их насмерть, – говорит Атом.

Они выплёскивают Джеда в накатывающийся прибой.

– Холодно тут, – говорит он, бледнея. – Ох, сколько места. – И он, вильнув хвостом, медленно уплывает прочь, ни разу не обернувшись.

– Приятных сновидений, Джед, – говорит Мэдисон.

– Сколько он продержится?

– Не знаю.

Они возвращаются на пляжные полотенца. Атом надевает чёрные очки – небо становится цвета бензина. Чего-то не хватает – связующего звена. Он ждёт, тер-пеливый, как время.

Песня Тамагочи кончается, и Бойкий Шарик начинает балаболить.

– Нам выпала честь приветствовать президента Соединённых Штатов. Мистер президент, ваши действия в последние несколько дней вызвали массу предположений. Похоже, вы подверглись существенной перемене имиджа. После спорных инцидентов с собаками, ящерицами, кальмаром, змеями и беззащитным ламантином по имени Рамон, это хорошо продуманная реконструкция? И как вы действовали в процессе эскалации ядерной программы?

Жирный смешок вскипел в эфире.

– Я есть то, сэр, что я есть. И я восхищаюсь человеком, сэр, который восхищается человеком, сэр, который восхищается человеком, сэр, вот что я делаю, сэр.

Некоторое время до их ушей долетает лишь шум моря и крики чаек. Потом Атом задумчиво улыбается.

– Похоже, Близняшкам пришла в голову правильная мысль.

– Давно не была в Колумбии. Едем? Атом встаёт, косится на машину.

– Шли их на хуй, если они не понимают шуток. Мэдисон присоединяется к нему, ухмыляясь, как акула.

– А если понимают? Они уходят вместе.

– Всё равно шли их на хуй.