«Атлантида» вышла в океан

— Скажите, Миша, я читал недавно в газетах, что у вас на Южном Урале, где-то около города... города... Златоуст (он смешно произнес это название) найдена неизвестная здесь ранее порода. Ее исследовали калий-аргоновым методом и выяснили, что ей четыре миллиарда триста миллионов лет. Проделали и химический и минералогический анализы и пришли к любопытному выводу: оказывается, эта уральская порода по своему составу сходна со скальными породами острова Мадейра, который находится у северо-западного побережья Африки. Это правда?

— А почему вы об этом спрашиваете?

— Да просто так,— нахмурив лоб, пробормотал Маккензи. И вдруг заговорил громко и увлеченно,— Если мы находим одинаковые породы в разных местах земли, если мы предполагаем, что когда-то существовал материк Атлантида, потому что этим можем объяснить многие необъяснимые географические тайны, если Тур Хейердал находил на далеких островах доказательства того, что острова эти были, возможно, куда ближе к нам, а Африка отлично склеивается с Южной Америкой, словно их недавно распилили лобзиком, то почему не предположить, что и Австралия была также «подклеена» к Азии?

В конце концов, коль скоро в Азии найден синантроп, один из древнейших наших предков, то почему не предположить, что и первый человек возник там, где когда-то Австралия соединялась с Азией. Где-то через промежуточное звено австралоантроп, возможно, произошел от палиопитека, недаром их челюсти так схожи. А ведь палиопитек найден в Индии.

Разумеется, по Вегенеру, материки разошлись более ста двадцати миллионов лет назад, но ведь многое в этом вопросе можно поставить под сомнение. Возможно, это произошло неизмеримо позже. А может быть, два миллиона лет назад существовали какие-нибудь сухопутные мосты между Индией и Австралией через западные окраины Индонезии, свидетельствующие о их прежней близости? Через эти мосты мог попасть в Австралию австралоантроп. Разумеется, все это гипотезы, но ведь австралоантроп существует, это факт, и уже от него-то никуда не денешься. Что же касается утверждения о том, что человек мог возникнуть лишь в одном месте, я его поддерживаю.

Маккензи посмотрел на своих коллег, желая определить, какое впечатление произвели его слова.

— Скажите, Грегор,— спросил Шмелев,— если синантроп и австралоантроп сходны, а теорию возникновения первого человека в одном месте считать неоспоримой, то тем самым, по-вашему, возникает основание в пользу гипотезы о расхождении азиатского и австралийского материков? Так?

— Так...

— Но, тогда,— продолжал Шмелев,— геологическое строение в месте разрыва материков должно быть сходным.

— Безусловно,— подтвердил Маккензи,— то есть, по всей видимости, могут быть различные отклонения, обрывы.

— Если австралоантропу около двух миллионов лет, то материки должны были разойтись ну два с половиной, максимум три с половиной миллиона лет назад.

— Возможно, возможно,— согласился Маккензи.

— Интересно,— задумчиво проговорил Шмелев,— какие же породы в тех местах Австралии и Азии, которые, можно предполагать, когда-то соединялись?

— Не знаю,— пожал плечами Маккензи,— но можно запросить.

— Господа,— заговорил Холмер,— мне кажется, мы отклонились от темы. В конце концов устанавливать, были ли когда-нибудь Австралия и Азии одним материком, даже в одном ли месте возник первый человек, не наша задача, хотя нас, конечно, это очень интересует. Наша задача в данной экспедиции установить, так сказать, личность австралоантропа, его возраст...

— Да не установить, черт возьми,— вскричал Маккензи,— не установить! Эго уже сделано. А подтвердить официально!

— Чего ты кипятишься? — рассмеялся Левер.— Вот характер. Прямо скажем, не овечий. Ну, спорим, обмениваемся мнениями. Так ведь в спорах рождается истина! И вообще, время позднее — пора на покой.

Ученые распрощались и ушли в свои номера. Только Шмелев еще некоторое время гулял по аллее.

ГЛАВА 11. ВСТРЕЧА С ПЕРВЫМ ЧЕЛОВЕКОМ

На встречу с Первым человеком ученые прибыли в музей в пиджаках и при галстуках, словно на светский прием. Спустившись в подвал и пройдя по длинным коридорам, они миновали бронированную дверь в большую ярко освещенную комнату. Вдоль стен стояло несколько массивных несгораемых шкафов различного размера, а посредине возвышался стол, окруженный креслами. Два служителя музея с пистолетами на боку охраняли дверь.

Ученые и их помощники расположились в креслах; позади, с блокнотами в руках, устроились журналисты. Директор музея, высокий египтянин в очках, с умным, выразительным лицом, остался стоять.