Атлант расправил плечи. Часть 3. А есть А

— Ни один бизнесмен или алчный промышленник не стал бы финансировать проект «Икс», — заговорил он тоном праздной, непринужденной дискуссии. — Не смог бы себе этого позволить. Это огромное вложение безо всяких перспектив прибыли. Какой выгоды он мог бы ожидать от этого проекта? Та ферма уже не будет приносить доходов. — Он указал на темную полоску вдали. — Но, как вы превосходно заметили, проект «Икс» и не должен быть коммерческим предприятием. В отличие от деловых фирм Государственный научный институт без труда получил фонды для этого проекта. Вы не слышали в последние два года, что институт переживает какие-либо финансовые затруднения, так ведь? А раньше было большой проблемой заставить членов правительства проголосовать за выделение фондов на развитие науки. По вашему собственному выражению, они вечно хотели какой-то новинки за свои деньги. Что ж, вот новинка, которую кое-кто из власть имущих смог полностью оценить. И заставить других голосовать за нее. Это оказалось нетрудно. Собственно говоря, многие из этих других считали безопасным голосовать за вложение денег в секретный проект — были уверены в его значительности, поскольку их не сочли достаточно компетентными, чтобы ознакомить с ним. Нашлось, конечно, несколько скептиков. Но они сдались, когда им напомнили, что Государственный научный институт возглавляет доктор Роберт Стэдлер, в суждениях и честности которого сомневаться невозможно.

Доктор Стэдлер опустил взгляд.

Внезапный взвизг микрофона мгновенно насторожил людей; казалось, они на грани паники. Диктор, улыбавшийся, частивший в микрофон, как пулемет, бодро прорычал, что сейчас они станут свидетелями радиопередачи с сообщением об этом важном открытии всей стране. Потом, взглянув на часы, в свой текст и на указующую руку Уэсли Моуча, крикнул в блестящую змеиную голову микрофона — в гостиные, конторы, кабинеты, детские всей страны:

— Дамы и господа! Проект «Икс»!

Феррис подался к доктору Стэдлеру — под напоминавший топот копыт голос диктора, несшийся галопом по всей стране с описанием нового изобретения, — и небрежным тоном произнес:

— Очень важно, чтобы не было критики проекта в наше ненадежное время, — затем добавил полушутя: — И ничего другого в никакое другое.

— …и политические, культурные, интеллектуальные и моральные лидеры страны, наблюдавшие это великое событие как ваши представители и от вашего имени, сейчас лично изложат свои взгляды!

Мистер Томпсон первым поднялся по деревянной лестнице на платформу с микрофоном. Отрывисто произнес краткую речь, приветствуя новую эру и объявляя — воинственным тоном вызова неизвестным врагам, — что наука принадлежит людям, и каждый человек на планете имеет право на долю благ, приносимых технологическим прогрессом.

Затем к микрофону подошел Уэсли Моуч. Он говорил о необходимости социального планирования и единодушной поддержке тех, кто им занимается. Говорил о дисциплине, сплоченности, аскетизме и патриотическом долге переносить временные трудности.

— Мы мобилизовали лучшие умы страны для работы ради вашего благосостояния. Это замечательное изобретение явилось результатом труда гениального человека, преданность которого идеалам гуманизма несомненна, человека, которого мы все признали величайшим умом нашего столетия — доктора Роберта Стэдлера!

— Что?! — воскликнул доктор Стэдлер, резко повернувшись к Феррису.

Доктор Феррис посмотрел на него с выражением терпеливой снисходительности.

— Он не спрашивал моего разрешения так говорить! — полувыкрикнул-полупрошептал Стэдлер.

Феррис развел руками в жесте укоризненной беспомощности.

— Вот, видите, доктор Стэдлер, как нехорошо получается, если вы позволяете себе волноваться из-за политических дел, которые всегда считали недостойными своего внимания. Видите ли, мистер Моуч не обязан спрашивать разрешений.

Фигурой, сутулившейся теперь на фоне неба на платформе ораторов, чуть ли не обвивающейся вокруг микрофона, говорящей скучающим, пренебрежительным тоном, был доктор Саймон Притчетт. Он объявлял, что новое изобретение — орудие социальной справедливости, гарантирующее общее процветание, и что каждый, сомневающийся в этом очевидном факте — враг общества и должен получить по заслугам.

— Это изобретение — результат труда доктора Роберта Стэдлера, выдающегося приверженца свободы…

Доктор Феррис открыл портфель, достал несколько листов бумаги с аккуратно отпечатанным текстом и повернулся к доктору Стэдлеру.

— Вы должны стать кульминационным пунктом радиопередачи. Будете говорить последним, в конце часа. — Протянул листы. — Вот речь, которую произнесете.

Его глаза сказали остальное: подбор слов был очень тщательным.

Доктор Стэдлер взял листы, но держал их кончиками вытянутых пальцев, словно клочок бумаги, который собирался выбросить.

— Я не просил вас быть составителем моих речей, — сказал он. Сарказм в его голосе дал доктору Феррису ключ к ответной реакции: сейчас не время для сарказма.