Атлант расправил плечи. Часть 3. А есть А

Источником права собственности является закон причин и следствий. Вся собственность и все формы богатства создаются разумом и трудом человека. Как не может быть следствий без причин, так не может быть богатства без его источника — без интеллекта. Нельзя заставить работать интеллект: те, кто способны мыслить, не будут работать под принуждением; те, кто будут, произведут немногим больше цены кнута, нужного, чтобы держать их в рабском состоянии. Получить создания разума можно только на условиях его обладателя, на основе торговли и добровольного согласия. Любая другая политика по отношению к человеческой собственности является политикой преступников, каково бы ни было их число. Преступники — это дикари, не заглядывающие далеко вперед и голодающие, когда награбленная добыча приходит к концу, как голодаете сегодня и вы, думавшие, что преступление может быть «практичным», если ваше правительство решит, что грабеж законен, а сопротивление грабежу противозаконно.

Единственная надлежащая цель правительства — защищать права человека, что означает защищать его от физического насилия. Надлежащее правительство — это просто-напросто полицейский, действующий как фактор самозащиты человека, и как таковое может применять силу только против тех, кто начал ее применять. Единственные надлежащие обязанности правительства — иметь полицию, чтобы защищать вас от преступников; иметь армию, чтобы защищать вас от чужеземных захватчиков; иметь суды, чтобы защищать вашу собственность и ваши договоры от нарушения и подделки другими, улаживать по разумным правилам споры в соответствии с объективными законами. Но правительство, которое вводит применение силы против людей, которые ни к кому ее не применяли, вводит вооруженное принуждение против безоружных жертв, представляет собой кошмарную адскую машину, созданную, чтобы уничтожить мораль: такое правительство меняет свою единственную моральную цель на противоположную и переходит от роли защитника к роли злейшего врага человека, от роли полицейского к роли грабителя, облеченного правом применять насилие против людей, лишенных права на самозащиту. Такое правительство вводит вместо морали следующее правило общественного поведения: можешь делать со своим ближним все, что угодно, если у тебя банда больше, чем у него.

Только скот, дурак или уклонист может согласиться существовать на таких условиях или давать другим полное право на свой разум и свою жизнь, принять убеждение, что другие имеют право распоряжаться его личностью по собственной прихоти, что воля большинства всесильна, а физическая сила мышц и масс является заменой справедливости, реальности и истины. Мы, люди разума, торговцы, а не рабовладельцы, не принимаем права действовать по своему усмотрению и не даем его. Мы не живем и не работаем ни с какими формами необъективного.

Пока люди в эпоху дикарства не имели концепции объективной реальности и считали, что физическая природа управляется прихотями непознаваемых демонов, не были возможны ни мысль, ни наука, ни производство. Лишь когда люди открыли, что природа — это неизменный, предсказуемый абсолют, они смогли полагаться на свое знание, избирать путь действий, планировать будущее и медленно выходить из пещер. Теперь вы вернули современную промышленность с ее неимоверной сложностью научных тонкостей опять во власть непознаваемых демонов, непредсказуемую власть своевольных прихотей недоступных, отвратительных, мелких бюрократов. Фермер не станет трудиться все лето, если не способен определить свои шансы на хороший урожай. Но вы ожидаете, что промышленные гиганты, строящие планы на десятилетия, требующие труда поколений, заключающие договоры на девяносто девять лет, будут работать, производить, понятия не имея, какой каприз, пришедший в голову случайному чиновнику, в какую минуту погубит все их усилия. Бродяги и чернорабочие живут масштабами одного дня. Чем сильнее разум, тем больше масштаб. Человек, чье видение простирается не дальше лачуги, может продолжить строительство на ваших зыбучих песках, положить в карман быструю прибыль и скрыться, но проектирующий небоскребы — нет. Не станет он и посвящать десять лет упорного труда изобретению новой продукции, если знает, что банды вошедшей в силу посредственности извращают законы, чтобы связать его, ограничить и обречь на неудачу, но если он вступит в борьбу с ними и преуспеет, они присвоят его вознаграждения и его изобретения.