Ататюрк. Особое предназначение

В октябре 1912 года Черногория, Болгария, Сербия и Греция выступают против империи с одной целью: устранить ее господство над последними европейскими провинциями.

23 января 1913 года в Стамбуле, запруженном толпами беженцев, раздираемом политическими противоречиями между юнионистами и их противниками, Энвер в сопровождении нескольких федаев прорвался в канцелярию великого визиря, убил военного министра и „выбросил в окно текст с условиями перемирия, а заодно и нескольких упрямцев“.

Шесть месяцев спустя авторитет Энвера возрос еще больше, когда он вошел во главе османских войск в Эдирне, бывшую столицу империи, захваченную болгарами в марте 1913 года.

Казалось, всё удается Энверу.

Женщины не замечали его небольшого роста, а его необычайная отвага покоряла мужчин.

Он умело пользовался обстоятельствами для удовлетворения своих неистовых амбиций, подчас рискуя показаться смешным.

Разве Энвер не заставлял своих друзей называть себя „маленьким Наполеоном“?

Ему оказана наивысшая честь — он становится даматом, то есть зятем султана.

И почему бы Энверу считать Кемаля своим соперником?

Да, его раздражает несдержанность Кемаля, его вспыльчивость.

Да, ему не нравится этот человек, „дерзкий, откровенно высказывающийся“, всегда готовый критиковать других.

Между Кемалем, чьим главным успехом была редакция труда по тактике на сорок одной странице с семью иллюстрациями „Маневры, учения полковой бригады и кавалерии армии Джумалы“, и Энвером борьба была неравной.

На самом деле никакой борьбы и не было, так как Кемаль не имел ни достаточного влияния, ни необходимой поддержки».

Возможно, в словах Жевахова есть доля истины,

И все же хочеться добавить: борьбы не было как раз потому, что Энвер держал Кемаля на расстоянии.

Конечно, между военным министром и зятем султана и каким-то подполковником дистанция огромного размера.

Но было и нечто другое, что разделяло этих двух людей.

Энвер был авантюристом, его тактикой был порыв и смелость.

Кемаль — это, прежде всего, расчет и знания.

Не удивился Кемаль и назначению морским министром и произведенного в генералы и своего друга Джемаля.

Откровенно говоря, странная это была дружба.

«Невысокий, нервный, с пышной черной бородой, — описывает его Жевахов, — Джемаль-паша, казалось, собрал в себе все пороки.

Говорили, что он жесток и лицемерен, что он лишен чести и совести и что к тому же он игрок.

Довольно странный друг для Кемаля, который в 1926 году подчеркивал, что его связывали с Джемалем „особые дружеские отношения и привязанность“.

Это обстоятельство остается загадкой, так как трудно объяснить, что привлекало Кемаля в этом человеке, к тому же старше его почти на десять лет».

Только вот была ли их дружба на самом деле загадкой?

Жесток и лицемерен?

Подождите еще несколько лет, и вы убедитесь в том, что, став большим политиком, Кемаль вряд ли уступал кому-нибудь в жестокости и лицемерии.

Особенно если это касалось интересов государства.

Игрок?

Так и Кемаль по натуре был таким же игроком, только более расчетливым.

Возможно, что были другая, куда более веская причина, по которой Кемаль тянулся к Джемалю.

Тот был уже величиной и в политике, и в государстве, в то время как Кемаль был пусть и способным, но всего лишь рядовым офицером.

И иметь такого друга, как Джемаль, дорогого стоило…

Узнав о новых назначениях, Кемаль задумчиво покачал головой.

Теперь разве что слепой не мог видеть того, что вся власть в стране была сосредоточена в руках «триумвирата»: военного министра Энвера, министра внутренних дел и председателя ЦК «Единения и прогресса» Талаата и морского министра и военного губернатора столицы Джемаля.

Первую скрипку в этом далеко не музыкальном «трио» начинал играть Энвер.

И даже при всей своей антипатии к обошедшим его на одном из самых крутых виражей истории людям Кемаль не мог не признать: эта далеко не святая троица как нельзя лучше дополняла друг друга.

Прекрасный тактик и мастер политической игры Талаат, энергичный, всегда готовый к действию Энвер и безжалостный к врагам Джемаль были способны на многое.

Как на хорошее, так и на плохое!

Назначение Энвера военным министром не добавило ему оптимизма, и ничего хорошего для себя Кемаль не ждал.

При всей своей дальновидности он вряд ли забыл их битвы в Триполитании.

Да и зачем он ему нужен?

Критиковать и при каждом удобном случае доказывать свое превосходство?

И все же в глубине души он отдавал ему должное.

Каким бы случайным человеком в кресле военного министра Энвер ни был, он сразу же принялся за военные реформы.

Он был в восторге от силы и эффективности германской военной машины и теперь пытался внедрить ее методы в пребывавшую в полном упадке после Балканских войн османскую армию.

Убивало Кемаля другое.

Возглавивший немецкую военную миссию Лиман фон Сандерс принялся внедрять своих людей в военное министерство и Генеральный штаб.

Делал он это с благословения Энвера, и патриотически настроенным офицерам пришлось на какое-то время забыть о своей гордости и всячески помогать немцам.