Ататюрк. Особое предназначение

Другой идеологической основой их национальной политики стал появившийся на основе идей молодого турецкого национализма Зии Гёкальпа пантюркизм.

Его идеи получили широкую популярность среди младотурок, и наиболее шовинистически настроенные из них развили их в пантюркистскую доктрину, требуя объединить все тюркоязычные народы под властью турецкого султана.

Воспользовавшись передышкой, Кемаль, к великой своей радости, нашел мать и сестру целыми и невредимыми и поселил их в прекрасном доме с террасой на улице Акаретлер, рядом с дворцом Долмабахче.

Вместе с ними жила и Фикрие, превратившаяся в прелестную шестнадцатилетнюю девушку.

Именно тогда и началась их так трагически закончившаяся для нее связь.

Фикрие была мила, воспитанна и образованна, и, тем не менее, Кемаль куда больше времени проводил у дочерей военного врача итальянского происхождения Ферид-паши Корины и Эдит.

Особенно близко он сошелся с Кориной, вдовой его погибшего на Балканах товарища Юмера Лютфи.

Получив прекрасное образование, она великолепно знала итальянский и французский языки и в свое время окончила Парижскую консерваторию.

Товарища мужа Корина приняла со всем радушием, на какое только была способна, и пораженный ее изысканными манерами Кемаль увлекся ею с первого же взгляда.

Да что там говорить, таких женщин у него еще не было, а все виденные им до сих пор настолько меркли в сравнении с блестящей Кориной, что ему было даже стыдно вспоминать о них.

Да и сама Корина прониклась глубокой симпатией к молодому и выделявшемуся среди всех остальных офицеру.

С присущим ей чутьем и проницательностью Корина видела в нем нового героя и часто повторяла своим знакомым:

— Этот офицер еще заставит говорить о себе!

Конечно, Кемаля связывали с Кориной не только общие интересы, и очень скоро они перешли ту хрупкую грань, за которой друзья превращаются в любовников.

Но главное было даже не в той прелести, какую ему доставляло обладание великолепной Кориной.

Впервые в своей жизни Кемаль получил в ее лице именно тот образец европеизированной женщины, о которой мечтал.

И вполне возможно, что в своей будущей жене он видел не что иное, как продолжение своей блестящей любовницы.

После победы над болгарами и разгрома оппозиции лидеры «Единения и прогресса» приступили к неизбежным в таких случаях разборкам.

Три войны показали полную несостоятельность османской армии, и начались поиски виноватых.

Впрочем, их особенно и не искали и всю вину за поражения османского оружия списали на верный султану офицерский корпус.

Понимая, что изменения необходимы как воздух, Энвер не стал изобретать ничего нового и решил продолжить военную реформу с помощью немецких специалистов, доверив им ключевые позиции османской армии.

И снова Кемаль выступил против!

Конечно, он понимал, что только своими силами им не справиться, и в то же время с нескрываемой тревогой следил за маневрами уже ставшего к этому времени народным героем Энвера.

И он не зря тревожился.

Стоило только Энверу заполучить кресло военного министра — и дорога наверх ему была заказана.

Да, у него оставалась весьма призрачная надежда на Али Фетхи, в доме которого он жил в то время.

Полностью решив посвятить себя политике, тот ушел с военной службы и за заслуги перед движением был назначен генеральным секретарем исполнительного комитета «Единения и прогресса».

Но и этим надеждам не суждено было сбыться.

Из-за чрезмерно раздутого бюджета «Особой организации» Али Фетхи вступил в конфликт с Энвером, его положение осложнилось, и Талаат предложил ему пост посла Османской империи в Софии.

— Мы, — доверительно сообщил он ему, — должны уже в ближайшее время отобрать у Греции некоторые острова в Эгейском море, и твоя задача всячески настраивать Болгарию против нее…

Али Фетхи предложил Кемалю ехать с ним в качестве военного атташе, и после недолгого размышления тот согласился.

Да и что ему еще оставалось делать?

В столице все пути наверх были для него обрублены, и бороться с Энвером было бессмысленно.

И все же Стамбул он покидал с грустью.

Он оставлял в столице не только свои нереализованные амбиции, но и любившую его Фикрие и прекрасную Корину, которая как никто другой понимала его…

Глава IX

В Софии Кемаль намеревался остановиться в здании посольства, однако Али Фетхи был не расположен делить с ним жилище.

Кемаль поселился в роскошном «Гранд-отеле», с его широкими светлыми комнатами, венской мебелью, китайским фарфором и известным на всю Софию уютным ресторанчиком, где часто обедали и пили кофе болгарские политики.

Но там было слишком дорого, и после недолгого скитания по другим гостиницам Кемаль снял квартиру в частном доме Густафа и Хильды Кристинаусов.

И сразу же принялся за изучение немецкого языка.

Общительная женщина оказалась прекрасной преподавательницей, и, к великому ее восторгу, Кемаль дарил ей при каждом свидании так любимые ею розы.

А после того, как Кемаль начал довольно сносно говорить по-немецки, он преподнес немке прекрасной работы турецкий ковер, и Хильда с радостью приняла дорогой во всех отношениях подарок.