Атаман Платов

Рядом дрались казаки Малороссийского полка. Им удалось потеснить неприятеля, но пуля сразила их командира, майора Багдановича.

— Братцы! Братцы! — кричал он. — Только не отходи!.. Не отходи!..

— За Россию-матушку! — вырвался вперед офицер Соколинский и тут же упал.

Сражение кипело на всем протяжении крепостной стены. Самый мощный — западный бастион Табия штурмовала колонна генерала Львова. Находясь в первом ряду атакующих, генерал повел к крепости гренадеров Фанагорийского полка. Почти все они пали, был тяжело ранен и сам Львов. Но на помощь подоспели гренадеры Апшеронского полка под командой бесстрашного полковника Золотухина. Им удалось завладеть прибрежной неприятельской батареей, обойти берегом Дуная грозный бастион Табию, они уже теснили турок, пробиваясь к Бросским воротам.

И на самом левом фланге, где шестая колонна Кутузова атаковала бастионы у Килийских ворот, тоже кипело сражение. Дважды колонна бросалась на вал, и дважды егеря и гренадеры под градом неприятельских пуль и ядер отходили. Стены Новой крепости здесь особенно мощны, и весьма силен засевший в ней турецкий гарнизон. На глазах Кутузова пал бригадир Рибопьер — его зять. Больно кольнула мысль о дочери: «Бедняжка Груня…»

Тут от Суворова примчался казачий урядник: «Велено передать, что вы назначены измаильским комендантом».

Михаил Илларионович не поверил бы, если б не знал Суворова. Он приказал ввести в дело последний резерв — Херсонский полк. Сам повел его на штурм…

Позже других вспыхнуло сражение на берегу Дуная. Используя туман, колонна де Рибаса атаковала крепость с юга. На баркасах, ялах, фелюгах отряды Арсеньева, Чапеги, Маркова переправились через Дунай и обрушились на укрепления. Мог ли Айдос-Мехмет-паша допустить мысль, что Суворов именно здесь, преодолев такую преграду, как Дунай, нанесет свой главный, решающий удар? Уж этого он никак не ждал!

Первыми высадились запорожские казаки Зиновия Чапеги. Ошеломленные турки, пытаясь отстоять укрепления, почти все пали. К ним не успела подоспеть помощь, как уже причалили суда отряда Арсеньева и Маркова. Сокрушив неприятеля, егеря и казаки ворвались в окраинные улочки Измаила…

Платов еще находился у рва, когда казак вскричал:

— Ваше превосходительство, гляньте-ка! Турки! — и указал в сторону наступавшей правее колонны Орлова.

Вынесшиеся из Бендерских ворот всадники врезались в строй казаков и, с ожесточением рубясь, стали теснить их. Сверху, с бастиона и крепостной стены палили в казаков турецкие стрелки и били пушки.

Первой мыслью Платова было поспешить туда, на помощь, но вспомнилась суворовская заповедь: лучшая помощь соседу — решительное продвижение.

— Ваше превосходительство! — вырос перед ним офицер от Безбородко. — Их превосходительство генерал-майор ранен!

— Кто ранен?

— Генерал Безбородко! Он повелел принять вам начальство! Вы остаетесь за него!..

Ядро разорвалось поблизости от генерала. Осколок, разворотив кость, отсек руку напрочь. Теряя сознание, Безбородко успел передать последнее распоряжение…

Решение пришло само собой: не теряя времени, прорваться в глубь крепости, к Дунаю, где высадилась и ждет поддержки колонна Арсеньева. А частью сил оказать помощь четвертой колонне. Там казаки с трудом отбиваются от янычар.

— Бегом к подполковнику Орлову, — повернулся Платов к адъютанту. — Передай приказ: ударить янычарам во фланг, отсечь их от ворот.

Казаки скатились с вала, ворвались в турецкую гущу. Орудуя саблями и дротиками, они яростно бились, тесня неприятеля и заходя ему в тыл.

«А главными силами продолжать наступать, к Дунаю!» С высоты крепостной стены Матвей Иванович видел узкие крепостные улочки, скопление домов, стрелы минаретов и круглые купола мечетей. Мерцали вспышки взрывов, несколько домов полыхали, охваченные огнем.

— За мной, донцы! — Платов выхватил из ножен саблю.

В ту минуту он забыл, что является не только командиром колонны, но и начальствует над соседней, четвертой. Он понял: теперь важно, чтоб подчиненные видели его рядом и следовали его примеру.

— Мы сами, ваше превосходительство! — крикнул офицер Демьянов и тут же упал, сраженный пулей.

— Береги себя, Матвей! — рядом оказался брат, двадцативосьмилетний есаул Степан Платов.

— А ну, давай вперед! — воскликнул Матвей Иванович. — Захвати бастион!

Казаки бросились за Степаном, а Матвея Ивановича кто-то толкнул, и он оказался оттесненным. Слева возвышался другой бастион, из него тоже палило орудие и через узкие щели-амбразуры хлопали мушкеты. Платов хотел направить туда подкрепление, но в бастионе уже послышались выстрелы. Тут же прибежал казак:

— Приказано вам донести, что ворвались в бастион, но турки наседают.

— Бастион держать! Никак его нельзя сдавать! Из-за каменной стены выскочило четверо турок, с устрашающими криками бросились к нему. Одного Платов зарубил сам, со вторым разделался адъютант, остальных посекли подоспевшие казаки.

Едва они отошли, как в то место угодило ядро. Взрывом разнесло турок. «Повезло», — перекрестился Матвей Иванович. «Малость задержись — и не быть живу».