Атаман Платов

Не прошло дней трех после возвращения – опять происшествие. Ночью слышу рядом тревожные голоса и хлопанье дверей у казаков. Сонный голос сотенного командира хрипит… «говоришь убит?..» Чей-то испуганный голос отвечает ему: «Убит!..»

Вскакиваю с кровати, отворяю дверь.

– Что такое, Илья Прокофьевич?

– Разбойники убили офицера Сунженского полка около Агдама, – ехал из Хан-Кенды. Бегите разбудите командира, нужно немедленно послать погоню и дознание произвести… Беги к вахмистру, трубить тревогу! – крикнул он вестовому.

При слове «тревога» вестовой, как был в одном нижнем белье, так со всех ног и кинулся вон из коридора. Я постучал к Киселеву. Есаул прав. От нас немедленно выслать взвод.

Со стороны сотни уже неслись резкие звуки трубы. Ее подхватил дежурный барабанщик первой роты. Загремела тревога. Наскоро одевшись, не больше как минут в пять, я выскочил на двор и подбежал к роте. Смотрю, а уже сотня стоит на своем плацу на конях. Сзади раздался топот. Офицеры галопом скакали на свои места.

– Здорово, хлопцы! – загремел голос командира.

Лихой возбужденный ответ.

– Справа по три! рысью ма-а-арш!

Звякнуло оружие, стукнули копыта и через мгновение только топот указывал, что сотня быстро пошла к Хаджалам.

Потом я узнал, что как вышла она на шоссе, так и неслась наметом до самого места происшествия. Версты четыре с гаком, – как говорили казаки.

Наши саперы не могли тягаться с конными. Те в четыре. минуты и сами оделись и коней поседлали и, когда примчался сотенный, они уже и на конях сидели, готовые в поход и к бою… А наши растяпы, не приученные к тревоге, еще только спины чесали да спрашивали друг друга: «чевой-то казаки зашумели?»

Пока разбудили Селунского, пока он отдал приказание одному взводу собираться, пока одевался взвод, прошло никак не меньше получаса. Со взводом отправились и Киселев с Молчановым. К обеду все вернулись. Оказывается, ночь была полна трагическими событиями.

На станции Хаджалы был переполох. Туда часов в десять вечера прискакал почтовый возок из Агдама. В возке лежал стражник с простреленной головой и грудью. Весь возок был залит кровью. Перепуганный кучер-татарин сообщил, что по ним был дан залп из-за могил, что стоят у дороги, в версте от Агдама, и тотчас же дорогу перегородили другие разбойники. Лошади остановились.

Разбойники подошли, увидели, что стражник убит, взяли его винтовку и шапку. Один предложил убить и возницу, но другие заступились за татарина. Свой мол-де брат, мусульманин. Поговорили немного и отпустили, но с приказом везти убитого стражника в Хаджалы, а в Агдам не сметь возвращаться.

Пока Хаджалинцы думали, что предпринять, посылать ли на дорогу патруль или полуроту… давать ли знать казакам в Хан-Кенды… подошла уже полночь…

К станции Хаджалы подъехал заведующий хозяйством Сунженско-Владикавказского полка войсковой старшина Золотарев. Он запоздал и выехал поздно, задержался на вечеринке в полку. Выехал, не глядя на ночь, по крайней необходимости: ему непременно нужно было попасть в Тифлис к сроку. Убийство стражника и переполох на станции были для него полной неожиданностью. Золотарев захотел ехать тотчас же, но: ямщики отказались везти, побоялись. Унжиев спросил его совета, как быть, посылать ли солдат.

– Куда вы пошлете? – ответил войсковой старшина. – Они, может быть, конные, а если и не конные, то все равно на дороге не останутся. Они удирают уже в горы, опасаясь погони. Теперь я с полной уверенностью скажу, что все уже удрали, и ехать можно безопасно. Подавать лошадей!

Начальник почты и ямщик принялись отговаривать войскового старшину не делать рискованного шага. – Пусть саперы идут в Агдам, осмотрят дорогу, осмотрят следы.

– А я буду сидеть здесь и ждать, что ли? – рассердился казак. – Давай сейчас же лошадей!

Наконец, часам к трем утра ему подали тот самый возок, в котором был убит стражник. Однако все же уговорили взять с собой в провожатые другого стражника, с поста. Все-таки вдвоем безопаснее.

Ночь была темная, ни зги не видно. Унжиев все же выслал на шоссе взвод и тот шел к Агдаму. Быстро мчался возок. До Агдама верст восемь. Вот уже и могилы белеют. Вон вправо чуть виднеются и стены старой разрушенной казармы стражников… Вдруг грянул слева из темноты залп.

Лошади испугались, рванулись, кинулись через шоссейную канаву, возок опрокинулся и мы вывалились, – так рассказывал потом стражник. – Винтовка у меня была за плечами. Вскочил, хотел снять ее. Опять загремели выстрелы. Стреляли разбойники с другой стороны шоссе. Выстрелил и офицер из револьвера и… вдруг упал…

Когда стражник увидал это, он испугался еще больше и бросился бежать. Добежал до садов Агдама. Сперва спрятался, а потом садами добрался к казакам, те и доставили его тотчас же командиру. Это он, оказывается, докладывал о происшествии.