Атаман Платов

– Так точно! – был единодушный, довольный ответ. – Помирать будем, не забудем!

На мои занятия все офицеры смотрели, как на баловство. – Отлынивает от трудной работы в классе, – передал мне мнение других Молчанов.

– Что вы делаете там в саду? – спросил как-то командир и удовлетворился простым ответом, а не пошел посмотреть сам.

Ему было не до службы. Новый бригадный жал уже на командиров. Исаевичу влетело за многое. Он обиделся, подал в отставку и уехал в отпуск по болезни. В командование вступил временно Киселев, как старший. Тому тоже некогда было следить за обучением, разыгрались события посерьезнее.

Глава XII. Военно-полевой суд

Знаменитый разбойник, удиравший от преследования гражданских властей, объявился в нашем районе. Он не замедлил убить двух стражников. Генерал Вольский приказал поймать разбойника. А последний оказался не один, а с целой шайкой. Жители деревень не выдали, вернее, не посмели выдать ни разбойника, ни его сообщников. Тогда генерал Вольский приказал обыскать весь район и поймать разбойников во что бы то ни стало. Те деревни, из которых будут стрелять, снести орудийным огнем. Для этого прибыло к нам две полевых пушки.

Первый поиск и обыск в составе казачьей сотни, батареи и роты сапер не дал никаких результатов. Разбойников не поймали, зато они порядочно отстреливались в одной из деревень. Деревню разгромили артиллерийским огнем. После этого явились к Киселеву представители от татар и через подполковника Иллиас-бея просили больше не подвергать наказанию деревни. Они выдадут сами разбойников. Действительно, через неделю нам сообщили, что этой ночью разбойник будет ночевать в такой-то деревне.

Отряд выступил ночью и окружил селение. Разбойник не решился уже стрелять, бросился бежать. Он стремительно выскочил из деревни. Его отличный конь ловко лавировал между огромными кустами на полном карьере. Ближайшие казаки и поручик-артиллерист кинулись за ним в погоню. Раскормленные, сытые кони казаков быстро отстали.

За разбойником несся лишь поручик и его трубач. Поручик на скаку выстрелил несколько раз в разбойника из револьвера и попал ему в руку. Тот чуть не упал с лошади. Левая рука повисла. Это, верно, и помешало ему перепрыгнуть через широкий и глубокий арык. Он сделал неловкое движение, – испугался что ли, но только его лошадь упала на противоположном берегу арыка. Упал и он и с трудом поднялся на ноги. Лошадь поручика не решилась перепрыгнуть через такое препятствие. Поручик соскочил и бросился к арыку.

Разбойник оскалил зубы и вытащил здоровой рукой огромный кинжал. Поручик лихорадочно стрелял в него, но револьвер был уже пуст и давал лишь осечки. Трубач был далеко, еще дальше казаки. Все произошло во мгновение ока. Увидев, что револьвер не стреляет, и слыша крики приближающихся казаков, разбойник оправился. Он судорожно дергал за повод упавшую лошадь, пока ей не удалось подняться из арыка. Разбойник, как птица, вскочил в седло и был таков. В это же время подскакали казаки на храпящих уже лошадях.

Разбойник ушел, но в другом месте казаки схватили человека, стрелявшего по ним. К общему негодованию, – это оказался стражник, то есть чин полиции. Он клялся и божился, что не стрелял, но казаки настаивали на своем, говоря, что видели это своими глазами. Задержанный уверял, что он ведь стражник, что уже по этому одному недопустимо, чтобы он мог совершить такое преступление.

– А зачем выстрелил и бежал? – возражали ему казаки.

– Кто выстрелил?.. Я не стрелял! – клялся и божился татарин. – А бежал я не от вас, а за разбойником.

– Ладно, там суд разберет, – решили казаки и доставили стражника подполковнику Киселеву.

О происшествии был представлен подробный рапорт генералу Вольскому, и тотчас же пришло приказание назначить над татарином-стражником военно-полевой суд. Ввиду того, что татары действительно помогали разбойникам – было приказано разобрать дело о стражнике особенно подробно и тщательно. Если виноват, то для примера прочим приговорить к повешению и приговор привести в исполнение не позже, как в течение двенадцати часов.

Приказ о суде был отдан тотчас же. Вершицкий назначался председателем, есаул и поручик-артиллерист членами суда, а я делопроизводителем, с правом голоса. Необычайное событие взволновало наш саперный муравейник. Особенно закопошились революционеры и больше всех князь Вачнадзе.

– Суд!.. Смертная казнь!.. Что же это такое?.. Как можно казнить человека?! Что делает Вольский? – Таким разговорам и пересудам не было конца.

Мы, остальные, отнеслись к этому делу более спокойно. – Суд покажет, – говорили мы, – кто прав, кто виноват.

– Но какие же вы судьи? – ужасались искренно или нет революционеры. – Ведь вы можете легко сделать ошибку и загубить невинного человека. Вольский прямо пишет, чтобы наказать для примера прочим. Чтобы отличиться и не пойти против генерала, вы можете нарочно осудить человека…