Атаман Платов

Государь не мог продолжать войну. И ни один из его советников, кроме министра иностранных дел барона Андрея Яковлевича Будберга, не посмел возразить ему. Армия потеряла треть своего состава, сотни офицеров; генералы, особенно лучшие, излечивались от ран, а те, что остались в строю, в большинстве своем не имели ни боевого опыта, ни военных талантов. Наконец Александр осознал отсутствие способностей у главнокомандующего. Государь мучительно пытался понять, почему в столице сложилось столь высокое мнение о Беннигсене, в то время как здесь, в войсках, он не пользовался авторитетом; все считали его вялым и нерешительным. В самом деле, после каждого сражения «спаситель России и всей Европы» засыпал его величество победными реляциями, но тут же отступал вместо того, чтобы идти вперед.

«Нашими победами при Пултуске и Эйлау мы обязаны не Беннигсену и его мнимым талантам, а исключительно доблести солдат русских», — подвел итог своим грустным размышлениям император Александр.

Перемирие было ратифицировано монархами 10 июня 1807 года. Через два дня состоялась знаменитая встреча Александра и Наполеона. Готовил ее князь Дмитрий Иванович Лобанов-Ростовский.

По приказу Наполеона, любителя театральных эффектов, посреди Немана на лодках устроили плот, а на нем поставили два павильона, обтянутых белым полотном. Больший из них предназначался для встречи императоров. На его фронтонах, обращенных к русской и французской сторонам, зеленой краской выписали вензеля — начальные буквы имен обоих монархов. Об инициалах короля Пруссии попросту забыли, чем немало огорчили его.

Около 11 часов утра Александр, прусский король Фридрих Вильгельм, цесаревич Константин и члены свиты прибыли на берег Немана и остановились в полуразрушенной корчме, над которой от крыши остались лишь стропила.

До чего же красив и статен был Александр Павлович! Денис Васильевич Давыдов «не спускал глаз с государя». Ему «показалось, что он прикрывал искусственным спокойствием и даже веселостью духа различные чувства, обуревавшие и невольно обнаружившиеся на ангельском взгляде его и на открытом высоком челе». А могло ли быть иначе перед свиданием «с величайшим полководцем, политиком, законодателем, администратором и завоевателем, поразившим в течение только двух лет войска всей Европы и уже дважды нашу армию и ныне стоящим на рубеже России»?

Конечно, Александр волновался. И все-таки надеялся поладить с Наполеоном. Он понимал, что в конечном счете речь пойдет лишь о разделе сфер влияния на Европейском континенте и использовании России против Англии, которая вела себя так дурно, пообещав выставить вспомогательный корпус, но не сделав этого.

Вбежавший флигель-адъютант выпалил:

— Едет, Ваше Величество, едет!

Александр взял шляпу, перчатки, не торопясь вышел из корчмы. На противоположном берегу увидел всадника, несущегося во весь опор впереди свиты между двух рядов Старой гвардии. Оба императора почти одновременно сели каждый в свою лодку. Король Фридрих Вильгельм не был приглашен. Судьба Пруссии решалась без его участия.

Александра сопровождали цесаревич Константин, главнокомандующий Беннигсен, барон Будберг, генерал-адъютанты Ливен и Уваров. С Наполеоном были Мюрат, Бертье, Бессьер, Дюрок и Коленкур. Наполеон первый вступил на плот, быстро пошел навстречу Александру. Поздоровались. Обнялись.

«Я так же, как и вы, ненавижу англичан и готов вас поддержать во всем, что вы предпримете против них» — вот первые слова, сказанные русским императором.

«В таком случае, — ответил император французов, — мы сможем договориться, и мир между нами будет заключен».

Александр не ошибся: разговор пошел именно в том направлении, в каком он и предполагал, — о разделе сфер влияния. «Мы скорее придем к соглашению, — сказал Наполеон, — если вступим в непосредственные переговоры, отстранив министров, которые нас нередко обманывают или же не понимают; мы вдвоем в один час более подвинем дела, чем наши посредники по прошествии нескольких дней. Между вами и мною никого не должно быть. Я буду вашим секретарем, а вы моим».

Ради удобства переговоров Наполеон предложил Александру переселиться в Тильзит, объявив город нейтральным, на что русский император с удовольствием согласился. Уступив настоятельным просьбам Александра, Наполеон позволил допустить на встречу на плоту Фридриха Вильгельма.

По окончании первой встречи Наполеон принял лиц государевой свиты. Нет необходимости рассказывать обо всех, но главнокомандующий стоит того: это он привел русскую армию в Тильзит. Император французов пожал ему руку и сказал:

— Генерал, вы были злы под Эйлау. Я всегда любовался вашим дарованием, еще более — вашей осторожностью.