Приведу для примера приговоры в отношении казаков. Казак пулеметной команды 19-го Оренбургского казачьего полка И.С. Челпаченков, признанный виновным «в неисполнении приказания начальника по нерадению и [в] самовольном отсутствии от команды, неоднократно замеченном пьянстве и неисправимо дурном поведении», приговорен к одиночному заключению в тюрьме Военного ведомства на два месяца, замененному четырехмесячным заключением в гражданской тюрьме1779. За брань в ответ на замечание унтер-офицеров один из нижних чинов приговорен к отправке в дисциплинарную часть на один год1780. Достаточно частыми были оправдательные приговоры, но есть материалы и о приведении в исполнение смертных приговоров, причем смертной казни подвергались и казаки1781. В ноябре 1918 г. за дезертирство, кражу и промотание казенных вещей прямо на Форштадтской площади Оренбурга был расстрелян рядовой Оренбургского добровольческого имени атамана Дутова полка А. Вейс1782. Там же за убийство офицера своего полка был расстрелян прапорщик Беденко1783.
За осень 1918 г. в Оренбурге было приведено в исполнение немногим более ста смертных приговоров – что в условиях Гражданской войны нельзя считать значительной цифрой. Сохранилась статистика деятельности военно-полевого суда при штабе Оренбургского казачьего войска за осень – начало зимы 1918 г., которую считаю необходимым опубликовать во избежание дальнейших спекуляций относительно «террористического» режима Дутова. Для удобства восприятия данные объединены в таблицу 111784.
1 Возможно, речь идет о статистике до 10.09.1918 г.
2 Кроме того, к выселению приговорено 8 человек и к работам – 1 человек.
3 Кроме того, 1 человек приговорен к выселению.
Из таблицы следует, что за три с лишним месяца в Оренбурге в жесточайших условиях Гражданской войны было вынесено только 116 смертных приговоров, всего же Дутов с июля 1918 г. находился в Оренбурге менее 7 месяцев, вряд ли в те месяцы, за которые статистика отсутствует, количество смертных приговоров было существенно большим. По некоторым данным, из числа заключенных Оренбургской губернской тюрьмы было расстреляно 177 человек1785. Таким образом, при населении Оренбурга в 1918 г. в 155 000 человек1786 едва ли справедливо заявление Л.И. Футорянского о расстреле каждого сотого жителя. Также из таблицы видно, что военно-полевой суд не справлялся с потоком поступавших дел, отсюда и перезаполненность оренбургской тюрьмы, о которой пишут некоторые авторы. Вместе с этим бросается в глаза и немалое количество оправдательных приговоров.
Белое правосудие в целом старалось действовать в рамках существовавших законов. Показательно, что Генштаба полковник И.Г. Акулинин на прошении жены приговоренного к смертной казни за службу у красных рабочего П.Т. Горшкова – А.Е. Горшковой о смягчении приговора как якобы насильно мобилизованному 7 сентября 1918 г. наложил резолюцию: «Будет поступлено по закону»1787.
Статистическими данными о внесудебных расправах я не располагаю, хотя, скорее всего, они имели место как на фронте, так и в тылу1788. Подобные расправы, как и самосуды, не имеют непосредственного отношения к правоохранительной политике Дутова, – едва ли сам атаман мог одобрять такие действия некоторых своих подчиненных, однако в результате ожесточения, вызванного большевистским произволом, эти случаи становились неизбежными.
По мнению поручика Л. Бобрикова, «атаман Дутов, с которым мы также соприкасались, был сторонником крутых и репрессивных мер. Иногда нашему отряду приходилось соприкасаться с казачьими отрядами атамана Дутова и видеть, как действуют казаки; приходилось нашему отряду быть также в подчинении у казачьих атаманов. Это знакомство с казаками так подействовало на нас, что и мы стали применять шомпола и даже расстрелы, правда, в редких и исключительных случаях. Крестьяне жаловались главнокомандующему Народной армией, генералу Болдыреву1789, и он запрашивал начальника нашего отряда по поводу его действий, на что тот ответил, что исполнял приказания казачьего начальства»1790. Таким образом ответственность за любой произвол перекидывалась на казаков, и в итоге подчас совершенно необоснованно как у населения, так и у военного руководства складывался их отрицательный образ.
Однако даже при подавлении антиправительственных выступлений власти старались соблюдать установленный порядок судопроизводства. В частности, 1 апреля 1919 г. военно-полевой суд при штабе I Оренбургского казачьего корпуса рассмотрел дело о 74 крестьянах, захваченных с оружием в руках при оказании сопротивления правительственным войскам. Из числа задержанных расстреляно было лишь 11 человек. 24 человека получили различные сроки (от 12 до 20 лет) ссылки в каторжные работы. Остальные 39 человек были оправданы1791. Как видно, приговор, учитывая обстоятельства, не только не был суров, но задержанных даже распределили по категориям с учетом степени вины каждого.