Оставшиеся на свободе одиннадцать лидеров партии и представителей руководящих органов съезда, в том числе такие политические фигуры, как В.М. Чернов, М.А. Веденяпин, В.К. Вольский, ПД. Климушкин и другие (Н.И. Ракитников, КС. Буревой (Сопляков), Н.В. Святицкий, И.С Алкин, Д.П. Сургучев, а также два представителя офицерской эсеровской группы (!)1304, фамилии которых установить не удалось), собрались 5 декабря на нелегальное совещание. Было принято решение прекратить борьбу с большевиками и «…все силы демократии направить против диктатуры КОЛЧАКА (так в документе. –
Для организации восстания была избрана военная комиссия в составе четырех человек (известны глава комиссии В. Соколов, один из ее членов – ДП. Сургучев – оба впоследствии расстреляны1308, весьма вероятно, что еще двое – уже упоминавшиеся члены офицерской эсеровской группы, имена которых эсеровские мемуаристы не афишировали). Центром восстания должен был стать район Уфы и Златоуста. Планировалось своими силами занять уфимский район, а затем заключить договор с представителями наступавших на Уфу частей красных. Остававшиеся на свободе депутаты должны были разъехаться по районам и активно участвовать в организации восстаний в районе Златоуста, Екатеринбурга, Омска и Томска. В Уфе оставались лишь несколько человек для центрального руководства. Восстание планировалось осуществить через полторы-две недели. Всерьез рассматривались утопические идеи повторного созыва Учредительного собрания в Москве в союзе с большевиками и левыми эсерами.
По причине отсутствия связи с верными съезду частями восстание не было поднято. К тому же чехи потребовали от съезда не уводить их части с фронта, лишив съезд таким образом какой бы то ни было вооруженной силы. Но, как справедливо отметил Г.К. Гинс: «Легкая победа в Екатеринбурге и Уфе не была окончательною победою. Правительству Колчака все время пришлось вести борьбу на два фронта: с большевиками и эсерами»1309.
События в Оренбурге следует рассматривать как подготовку одного из эсеровских выступлений, заблаговременно раскрытую сторонниками омской власти. Об этом свидетельствует и высказывание В.М. Чернова в беседе с делегатами английской независимой рабочей партии в апреле 1920 г. о том, что после событий в Екатеринбурге и Челябинске «борьба была перенесена в Оренбург»1310. Хотя идея выступления в Оренбурге появилась у заговорщиков еще до директив ЦК ПСР.
Уже 19 ноября (впрочем, в том же деле есть и другая датировка разговора – 20 ноября) атаман Дутов сообщил Колчаку по прямому проводу, что «Комитет Учредительного собрания своими воззваниями мешает работать и нарушает спокойствие. Все идет из Уфы. Доношу, что во вверенной мне армии полный порядок. И я свято исполняю Ваши приказы [и] приму меры, чтобы армия не коснулась политики. Просил бы Ваши директивы по отношению гражданских управлений и населения. Как относятся союзники и Чешский совет? Как Америка, Италия и Япония [?] Я уверен, что чехи лишь по тактическим соображениям не говорят открыто, лишь в душе сочувствуют. Где генерал Болдырев и что он предпринимает [?] Сейчас перехватил радио о занятии союзниками Петрограда – буду проверять. Убедительно прошу ежедневных Ваших директив и полной информации, без чего сейчас нельзя. Могу ли рассчитывать на это [?] Счастливо оставаться. Атаман