Атака мертвецов

– Нет, господин капитан. С полной ответственностью могу заявить, что значительного ухода людей в тыл не было. 12-й Финляндский полк перестал существовать…

Ночь прошла относительно спокойно, хоть и выдалась бессонной. Вторая подряд.

Ближе к утру Сергеевский, устав бороться со сном, с наслаждением растянулся на соломе, не обращая внимания на ее гнилостный запах, закрыл давно слипающиеся глаза и провалился в небытие…

Разбудил его чей-то спор. Прислушался. Узнал голос капитана Колесникова, который негромко доказывал что-то – похоже, Волкобою, коль скоро тот кричал с раздражением:

– …Полная чушь… Глупость… Это вздор… А я вам говорю, что я не согласен… И чему вас только в академии учили?..

Спор, скорее всего, начался давно, раз Колесников не выдержал и тоже повысил голос:

– Тогда я иду на телефон и докладываю начальнику штаба корпуса, что вы мешаете мне осуществлять распоряжения командира корпуса.

Послышались шаги. Действительно к телефону, за перегородку.

– Да погодите вы! – Волкобой поспешил вернуть капитана, примирительно просипев: – И чего так кипятиться? Ладно, ладно, я согласен. Делайте, как считаете нужным.

К подобным перебранкам Колесникова с генералом, поначалу немало удивившим Бориса, офицеры штаба давно привыкли. Волкобой постоянно спорил, не соглашаясь ни с чем, что предлагал капитан. Колесников убеждал, настаивал. Постепенно и тот и другой переходили на крик. Но в итоге Волкобой позволял Колесникову действовать на свое усмотрение и мгновенно успокаивался. Судя по всему, он таким образом проверял уверенность начальника штаба в своем решении, да и себя в том убеждал.

Чувствуя потребность выйти во двор, Сергеевский с неохотой покинул натопленную комнату. На улице сразу взбодрился, пока шагал по утренней прохладе, похрустывая мерзлой землей и выдыхая пар.

На востоке набирал силу рассвет. Уже виден оставленный сегодня лес, запруженный мертвецами и, вероятнее всего, немецкой пехотой. Перед тем как совсем стемнело, артиллеристы с одного наблюдательного пункта успели заметить большую колонну германцев, которая тянулась от Бакаларжева к лесу. Вот пройдут его насквозь и ударят во фланг и тыл бригады, а то и прямиком по штабу корпуса. Прорвут фронт, как пить дать…

Утро началось привычно, с канонады. Немцы из леса не появлялись. Но в штабе все были уверены, что такой момент обязательно скоро настанет. И ждали его с решительной обреченностью, держа наготове оружие.

Вдруг начали поступать сведения о том, что в ближайшее время подойдут подкрепления. Командир корпуса принял какие-то экстренные меры к их скорейшему прибытию. И, о счастье, они действительно начали прибывать! Первым, еще до полудня, появился батальон одного из полков 2-й Финляндской стрелковой бригады. Его тут же направили в лес на выяснение, не занят ли он противником. Чуть позже со стороны Сувалок подошли два батальона из полков 5-й бригады. Их тоже двинули следом за второй, чтобы занять старые позиции на опушке.

Штаб во главе с Волкобоем смог, наконец, вздохнуть с облегчением. Брешь в обороне закрыта!

На другой день снова приятный сюрприз. Увеличилось число батарей. Пришли и встали на позиции артиллерийские дивизионы 5-й и 2-й бригад. Русские орудия начали чаще огрызаться, что не могло не радовать.

Вечером в разговоре с Колесниковым и генералом, сидя за чаем, Сергеевский недоумевал:

– Никак не возьму в толк, почему немцы упустили такую возможность занять лес?

– Просто прошляпили, – предположил начальник штаба.

– Нет, нет, нет, Григорий Георгиевич, не скажите, – привычно стал возражать Волкобой. – Не таков германец, чтобы тактические преимущества не использовать. Ведь истребил, ирод проклятый, весь наш 12-й полк! Лес пустой. Бери, владей. Атакуй во фланг, заходи в тыл. Но не стал ведь. Помешало что-то, как видно.

– Хм, знать бы еще что…

Так и не разгадав эту страшную тайну, легли спать. Снова здравствуй, вонючая солома и мороз от двери. Даже задремать не успели, когда в дом ввалился какой-то стрелок, зычным голосом гаркнув:

– Начальник бригады здеся?

– Я начальник бригады. – Волкобой приподнялся на кровати.

– Да как же енто возможно, ваше превосходительство! Пошто пять ден не даете пышчи? Да разве ж есть возможность так терпеть? – грубо, безо всякого намека на субординацию проворчал вошедший.

– Ты кто таков? – Генерал в недоумении сел.

– Так што стрелок шестой роты.

– Какого полка?

– Двенадцатого Финляндского. Ротный сказывает, што больше ен позицию держать не станет, ежели вы жрать не дадите!

– Какой ротный?

– Да наш, шестой роты, штабс-капитан Иванов.

Кто был в штабе, все поднялись. По спине Бориса пробежал холодок. Свят, свят, свят! Неужто мертвецы начинают являться?

– Да где же твоя рота? – продолжал допытываться Волкобой.

– А где ж ей быть, как не на позиции? Тама, на краю леса. Уж восемь ден лежим!..