Астор-Холт

— Трилинтия… — выдавил Дери, опуская глаза.

Услышав это имя, Лем тут же изменился в лице, и поспешил опустить глаза.

— Как она? — произнёс он мгновенно севшим голосом.

— Плохо, — честно ответил Дерилан. — Этот удар был для неё слишком сильным. Лекари удивлены как она вообще до сих пор дышит.

— Но ты хочешь, чтобы именно она решала, как со мной поступить.

— Да, во всём, что касается тебя, решать будет только Трил, всех же остальных будут судить по общим правилам, — отчеканил принц.

— А если она не поправится?!

— Лучше молись, чтобы она выздоровела, ведь иначе тебе придётся иметь дело со мной, и уж поверь, что я соберу всю свою жестокость, чтобы ты не смог покинуть этот мир легко и быстро.

Когда дверь за младшим принцем закрылась, Сейлем ещё долго лежал и смотрел в потолок, переваривая всё услышанное. Нет, он не строил иллюзий относительно своей судьбы, но и никак не ожидал, что право выносить приговор достанется именно его дочери. Единственной, возможно даже любимой, которая разрушила все его многолетние достижения и планы, и которую он собственными руками почти прикончил.

Наверно, будь жива Элира, она бы даже думать не стала, ведь за свою девочку была готова на всё. А он… Сейлем… Для него ребёнок был помехой на пути к своим жутким целям по захвату власти. Именно поэтому он и уговорил принцессу оставить девочку у знахарки, а после предпочёл просто про неё забыть. Но, судьба всё равно оказалась сильнее, пусть и снова сыграла против него.

Что думал обо всём этом Дери?! Да много чего, и он бы с радостью согласился, чтобы и Холта судили вместе со всеми, но очень боялся, что если закономерный приговор приведут в исполнение, Трил будет очень расстроена. Ведь, какой бы сволочью ни был Сейлем Холт, он всё-таки её отец.

Дери ни на секунду не верил, что его любимая не выживет, хотя лекари так уверены не были. После встречи с леденящей волной собственного отца, она почти погибла… и если бы не странный порыв самого Лема, слово «почти» можно было бы убрать. Но он вовремя оказался рядом, и смог остановить процесс замораживания. Остановить… но, увы, не обратить. И теперь многие органы Трил оказались попросту скованы магическим льдом, который не давал им работать нормально. Но… она была жива, хоть и без сознания, и ни один лекарь не мог сказать, когда же она очнётся, и очнётся ли вообще.

Но Дери знал, что если будет хоть один шанс на её выздоровление, он им обязательно воспользуется. Сделает всё, чтобы вырвать свою Трил из лап самой смерти, потому что больше не видел себя без своей взбалмошной, вспыльчивой, но такой любимой супруги.

Она влетела в его жизнь столь стремительно и неожиданно, что он сам не понял, как это произошло. Просто одним летним вечером, поддавшись странному порыву, решил спасти из лап шайки разгневанных посетителей «Оракула» одну гордую дуру. Хотя… вполне возможно, в тот день их свела сама судьба, но ни он, ни она даже не подозревали, как всё сложится для них в дальнейшем. И поначалу, Дери даже удавалось сопротивляться собственной странной тяге к этой девочке, но ей всё чаще удавалось его удивлять, и даже шокировать. Она не играла с ним, не приклонялась, почти не боялась его… скорее наоборот. Каким-то странным образом ей при каждой их встрече легко удавалось обойти все защитные барьеры его души и буквально заставить снова жить и чувствовать. И пусть они часто ругались, и довольно долго пытались не замечать очевидной тяги к друг другу, но всё равно не смоли сопротивляться собственным чувствам. И в тот момент, когда им обоим стало окончательно ясно, что же они на самом деле значат друг для друга… Всё почти закончилось.

Но в те мгновения, когда Трил была рядом с ним, когда она доверчиво прижималась к нему во сне, когда робко и неуверенно целовала… он впервые в жизни был по-настоящему счастлив. А ведь никогда раньше даже и не подозревал, что вообще способен испытывать такие сильные чувства.

Но больше он её не оставит… ни за что. И вернёт обратно, чего бы ему это ни стоило!

* * *

Прибывая в мягких и нежных объятиях сна, я впервые совершенно искренне не желала просыпаться. Ведь там, в реальности всё было так сложно и жестоко, а здесь… Здесь я могла делать всё что хочу: летать под облаками с большими красивыми птицами, плавать в тёплых солёных водах океана, бегать босиком по мягкой траве, и не думать ни о чём. И только одно странное ведение буквально преследовало меня в этом прекрасном мире — темноволосый парень с грустными голубыми глазами, который никогда ничего не говорил, но смотрел на меня так, будто я его последний шанс.

Кажется, поначалу я даже знала его имя, но сейчас уже не могла его вспомнить. Наверное, если бы он решился заговорить, мне бы удалось изгнать эту тоску из его взгляда, но он молчал.

Я видела его не часто… Иногда он появлялся на лугу, иногда у берега моря, и как-то даже пытался протянуть мне руку, но я не рискнула пойти за ним.