Ассоциация полностью информированных присяжных. Палки в колёса правовой системы

Какое это имеет отношение к Ассоциации? Самое прямое. Без суда нет суда присяжных. Без суда присяжных Ассоциация не имеет значения. Ассоциация могла бы иметь значение – только изменив ситуацию – не столько деятельностью присяжных, но в том, как часто дела доходят до суда. Есть свидетельство, что присяжные обычно соглашаются с судьями, но когда не соглашаются, разница, как правило, в том, – считает доказанным Ассоциация – что присяжные проявляют снисхождение.37 И есть также свидетельство, что в некоторых случаях присяжные аннулируют приговор – например, смертный приговор за убийство из сострадания, – не принимая во внимание букву закона,38 чего ждут и на что надеются активисты Ассоциации. Закон о Присяжных, вероятно, внёс бы некоторые изменения в работу присяжных, которым сравнительно редко что удаётся. Но привело бы это к увеличению числа судов присяжных? И если да, то к чему бы это привело?

Хотя уголовные дела здесь исключение, они проложили путь для гораздо более многочисленных досудебных решений. Это по поводу того, что, вероятно, может произойти на суде, где прокуроры, адвокаты и иногда судьи договариваются о «текущем курсе» для конкретного преступления, иногда переговорами, но часто также и достижением не явно выраженного консенсуса. Как пишет Малкольм Филей, выражение «соглашение о признании вины» часто вводит в заблуждение, поскольку предполагает спор по поводу цены того или иного продукта на восточном базаре. Аналогия подходящая, но ещё лучше здесь подойдёт супермаркет, где цены, конечно, определяются с учётом предварительных тенденций спроса и предложения, но, как правило, не обсуждаются на кассе.39 Судимость является своего рода анти-товаром: вы платите фиксированную цену, но не для его получения, а для неполучения.

Если система уголовного правосудия это рынок, то валютой здесь является время. Ни у кого его нет в достатке, но не по причине завала работой, а потому, что никто из судебных завсегдатаев не видит причин тратить время и раздражать коллег настойчивыми судами по любому поводу (а это типичный случай), результат которых предрешён. Все специалисты имеют интерес к более быстрому ходу дел – это почти единственный объективный показатель достижений, а достижения, которые не могут быть измерены, неполезны для любой карьеры. Некоторым исключением является прокурор, для которого уровень раскрываемости дел является ещё более важной псевдо-объективной оценкой производительности. Но прокурор, во всяком случае, как никто другой, ревностен в отношении урегулирования путём переговоров, ведь соглашение о признании вины гарантирует судимость за что-то, в то время как в ходе судебного разбирательства есть риск – если не очень высокий риск – оправдательного приговора. Соглашение о признании вины также ограждает полицию, – на которую прокуроры полагаются как на поставщика обвиняемых и доказательств для вынесения обвинения, – от какой-либо ответственности за незаконные аресты, обыски и задержания, не говоря уже об их безвозмездной жестокости.40 Эти нарушения прав укрепляют просящую руку защитника – это часть игры, – но отталкивают её от более выгодных вариантов. Но хороша или плоха сделка для ответчика, жестокий приговор или мягкий, присяжные не имеют права голоса в этом вопросе. Пока Ассоциация имеет какое-то серьёзное влияние на этот укоренившийся порядок, это уже хоть что-то, но, вероятно, активисты Ассоциации и аморальные саботажники скорее разочарованы.