Ассистент

ГЛАВА 30 Графитовый шпион

Поль Диарен поблагодарил консультанта Овсянникова и продолжил:

— Итак, племянник Николя-Жака Конте, Жан-Николя Конте, отправляется в Сибирь…

Я склонился к самому уху Григория Сергеева и прошептал, что совершенно запутался в этих Жан-Жаках Николя. Художник, вымученно улыбнувшись, кивнул.

— А как фильм-то называется? Я до сих пор не знаю.

— «Графитовый шпион», — ответил Григорий.

— А почему?

— Слушай. Режиссер для того и распинается, чтобы тебе, дураку, сюжет объяснить.

Я увидел, как губы у него зашевелились, он беззвучно выругался и добавил почти спокойно:

— Единомышленников он, видите ли, ищет…

А француз, пропуская авантюрные подробности, сообщил, что по пути мужественный племянник спасает дочь иркутского золотопромышленника от нападения банды беглых каторжников или огромной стаи волков-шатунов.

Я так и не разобрался, от кого спас отважный французский племянник скромную русскую девицу — от волков или каторжан? Или от медведей? Какую именно возможность она упустила вследствие иностранного вмешательства во внутренние дела империи — быть съеденной или изнасилованной? В особо извращенной форме… без соли и во все отверстия… Борис Турецкий переводил настолько скверно, что это надолго осталось для меня загадкой. Нет, Анна Ананьева все-таки много лучше работает. Особенно — в постели…

Между тем мультик мой продолжал радовать меня авангардистским натурализмом и жесткой порнографией с элементами зоофилии. Жгучая смесь, неудобоваримая. Повлияли тут, вероятно, комментарии оператора Ганса Бауэра и рассказ художника-постановщика о том, что приобрел тот в Европе скандальную известность после работы над документальным фильмом «Гамбургские гамбургеры», повествующим об интеллектуальном каннибализме его сограждан. Впрочем, я могу что-то путать…

А на несуществующем экране над головами иностранцев увлекательное анимационное действо продолжалось.

Понурые волки-каторжане в кандалах и рубищах на изможденном сером теле. Их конвоируют бурятские черные шаманы в синей форме императорской жандармерии.

Мимо медленно проезжает открытая повозка, запряженная тройкой североамериканских медведей-гризли. На повозке, интенсивно работая тазом и гримасничая, исполняет танец живота скромная девица, счастливая обладательница крутых бедер, дынеподобных грудей, осиной талии и оголенных ляжек. В мини-юбке. Трусики черного цвета. Кружевные.

Вид их заводит плененных хищников до предела. Они мгновенно поедают бурятскую охрану и, аплодируя, бросаются к танцовщице. Чаровница довольна — успех оглушительный. Волки-каторжане тоже довольны. Им остается насладиться успехом в полной мере — с зоофильским минетом и обсасыванием на десерт сочных мозговых тазобедренных косточек… Ладно. Все равно незапланированное вмешательство племянника изобретателя сорвало к чертям собачим тщательно спланированную вакханалию.

Вот он на горизонте — один. Толмачи, проводники и охранники дали деру, что вполне понятно и по-человечески.

Жан-Николя Конте, изящный, как комарик. В правой руке — тонкая, будто игрушечная, шпажка, в левой — маленький фонарик. Или наоборот, если он левша…

Подсознание сработало мгновенно — фонарик со шпагой на изображении поменялись местами.

Кстати, этот фонарь, неважно в какой руке француза, указывал на то, что я до сих пор не забыл классику русской литературы для детей. А один из главных дошкольных бестселлеров, конечно же, «Муха-цокотуха». Кто в детстве не мечтал, подражая маленькому отважному комарику, расправиться с черным пауком-обидчиком? Впрочем, что потом делать с освобожденной, сексуально привлекательной мухой, в пять лет я представлял смутно. Автор произведения, вероятно, тоже. Поэтому они у него плясали и пили чай. Из самовара. Идиоты.

А француз неплохо дрался, честное слово! Орудовал шпагой и фонарем, как самурай двумя мечами. Сплошная мясорубка. Клочки шерсти, отсеченные хвосты и конечности, кровь, образуя порядочную речку, бурным потоком впадает в озеро Байкал…

Мечта корейца или китайца. В итоге — аппетитно освежеванные волчьи тушки. И наш герой у ног девицы. Не прекращая танца живота, она призывно машет рукой, она улыбается маняще.

Далее следует сеанс стриптиза. Жану-Николя на голову поочередно сыплются лифчик, кружевные трусики и повозка, запряженная тремя медведями…

Жану-Николя Конте не пять лет от роду, он знает, что делать дальше.

Мужской стриптиз. Под бравурную музыку советских композиторов храбрый спаситель сбрасывает верхнюю одежду, то есть фуфайку и меховые варежки-верхонки, подходит к уже обнаженной мадемуазель и…