Ассирийские танки у врат Мемфиса

Чей-то зов раскатился над пустыней. Подняв голову, я увидел, что к оазису мчатся два верблюда. На первом сидел Шаркайна в тунике цвета песка, на втором – воин в полевой форме, перепоясанный ремнями. Видимо, офицер – на его плечах блестело золото, но лица я различить не мог.

– Поднимайте людей, знаменосцы. Окружить шатры ливийцев, оружие к бою! Не столкуюсь с местным начальством, так предъявим доводы поосновательнее слов…

Но ни драться, ни спорить нам не пришлось. Спрыгнув с мехари, офицер выпятил грудь, щелкнул каблуками и вскинул руку.

– Салют, мой чезу Хенеб-ка! Если боги тебя послали, то хвала богам! А если сам пришел, кого хвалить? Наверное, мою удачу!

Он глядел на меня и скалил зубы. Пиопи, знаменосец первой череды моих Волков… Пиопи, мой товарищ и соратник… Пиопи! Пиопи!

Глава 11 Убежище

Впервые за много дней мои солдаты спали не под звездным небом, а под крышей. Под надежной крышей – камень в три человеческих роста и слой песка почти такой же толщины! Но сама подземная казарма была небольшой, рассчитанной на сотню человек, так что людям Пиопи пришлось потесниться. Кто-то из них стоял в карауле, а остальные легли в коридорах, уходивших в глубь земли к нижнему залу, совсем крохотному, десять шагов поперек. В этом зале была массивная стальная дверь с шестью вращающимися рукоятками, чудесное изделие фиванских мастеров. В казарме все было проще: нары в два яруса у стен, печь с мисками и котлами, отхожее место и крепкие ворота. Вырубленные в камне лестницы вели на галерею с пятью пулеметными гнездами в глубоких нишах. Средняя, в которой мы сидели, была выше и просторнее других, и, поглядывая в амбразуру, я видел залитые лунным светом дюны, небо на востоке, расчищенную площадку перед воротами и верблюжий загон. Подходы к подземной крепости просматривались отлично – становись к пулемету и пали! Но снаружи только часовые меряли шагами площадку да неторопливо ползли тени барханов.

На кожухе пулемета стоял кувшин с вином. Финиковое вино из Темеху, темное, густое и сладкое… Оно плескалось в наших кружках словно жидкий антрацит.

– Выпьем за Волков, мой чезу, – сказал Пиопи. – Славная была команда… особенно первая череда… – Он мрачно усмехнулся. – Двоих мне разрешили взять с собой, Рихмера и Хоремхеба… Рихмер со мной, а Хоремхеб в другом отряде, у Хапу-сенеба, что охраняет гробницу. Не знаю, жив ли он…

– Мертв. Все мертвы, – промолвил я, и мы выпили вино. Помолчали, а потом я спросил: – Что случилось, Пиопи? Был чезет, нет чезета… Почему?

– Расформировали, семер. Кто-то зарезал Хуфтора – думаю, парни из моей череды, ливийцы или шерданы. Ливийцы могли за Иапета мстить, а шерданы – за всех троих… видит Амон, тебя они очень уважали… Дней через десять после приговора нашелся Хуфтор с ножом в спине. Нож ассирский, удар искусный – под левую лопатку били, прямо в сердце. Шума было много, но доказательств – никаких, так что Снофру не решился вешать и расстреливать, сказал лишь, что вырвет зубы у волков. И послали нас кого куда… Кого в охранную часть за Пятым порогом, кого в десант на корабли или в береговые стражи в Суу… Меня вот сюда. Мы сменили людей из Руки Гора, и возглавлявший их жрец сказал: вот для тебя подземелье, Пиопи, здесь ты, поганец, и сгниешь. Выпьем по такому случаю!

Мы выпили.

Хуфтор, думал я, гадина Хуфтор!.. Краснозадый павиан, смердящая гиена!.. Все же улизнул от меня!.. Одно утешение, что расправились с ним люди моего чезета, храни их Амон… Остальное – во власти Осириса. Ведомо ему, кого покарать, кого наградить… Он справедлив! Вряд ли Хуфтор сейчас блаженствует в Полях Иалу!

Стиснув кулаки, я отвернулся от амбразуры и посмотрел на спящих внизу бойцов. Казарма находилась сразу за воротами и, вероятно, была естественной пещерой, которую расширили и углубили, срезав неровности пола и стен. В дальнем ее конце открывались три наклонных тоннеля, дело рук человеческих, штреки древнего рудника. Каменные поверхности – шероховатые, грубо обработанные; никаких росписей, статуй и прочих излишеств. Словом, на центр управления войсками и страной это никак не походило. На заупокойный храм или преддверие усыпальницы – тоже.

– Что тут такое, Пиопи? – спросил я. – Что ты охраняешь со своей командой? Склад военной амуниции? Цистерны с водой и сушеные финики? Или топливо для бронеходных колесниц?

Самое время это выяснить, так как других вопросов, кроме оборонительной тактики, у нас не имелось. О своих делах я Пиопи уже рассказал, поведал про каменоломню и побег, про ассиров, что бродят в пустыне, и про то, что намерен добраться в Цезарию. Об этом мы толковали по пути из Темеху в его подземную цитадель.

Пиопи усмехнулся. Была у него такая привычка – скалить зубы по любому поводу, но это не означало, что он веселый человек. Совсем наоборот.