Ассимиляция

Он мельком заметил, что Кукушка уже поднялась, проскользнула мимо него и направилась к какому-то блестящему желтому яйцу с расплывчатым нимбом вокруг – возможно, это было солнце. Сам он все еще впитывал воду, а вокруг кружили и вертелись серебристые ножи, неодобрительно уставившись на него плоскими глазами. И еще эти страницы – они плавали и над головой, и под ногами, прилипали к одежде, потом отлеплялись и попадали в миниатюрные водовороты, которые сопровождали косяки рыбы. Какую-то долю секунды он, задыхаясь, всматривался в строку из текста, затем его толкнуло в грудь что-то тупое и мощное.

Изголодавшийся по кислороду мозг все же сообразил: появился истинный левиафан подводного царства. Они попали в косяк крупной рыбы, возможно, барракуд, и вот теперь на них напал еще более крупный хищник. Его охватило ужасное ощущение пустоты, так бывает в свободном падении… расстояние сокращалось, акула невероятных размеров ворвалась в этот водоворот из рыбы и окрасила воду алым облаком. Какой-то мегалодон[7]… пузырьки воздуха сочились изо рта, словно крошечные лживые фразы о мире, ополчившемся против него.

«Лаури», оставляя за собой след из потрохов, проплыл так близко от Контроля, что тот отшатнулся, а потом приблизился, да так, что едва не оцарапал ему жабрами щеку. Окаймленные острым твердым кружевом, они трепетали с просто невообразимой силой и скоростью, вода с ревом ударила ему в ухо, словно кулак, и огромный, но странно нежный глаз, что находился теперь слева, уставился прямо на него. Затем чудовище толкнуло его брюхом, и без того избитое тело заныло от боли, а в довершение всего мегалодон так наподдал Контролю хвостом, что в голове загудело, его отшвырнуло, и он против воли открыл рот, а потом увидел, что желтенький шарик над головой становится все меньше и меньше. «Бери пушку, Контроль, – сказал дед. Достань из-под сиденья. А потом прыгай!»

Неужели Лаури или кто-то другой знал фразу, которая могла его спасти?

Консолидация власти.

Неоправданный риск.

Вперед и вперед.

Без движения нет размышления.

Как бы не так. И, однако, среди этого хаоса и бурления вокруг чья-то знакомая рука вдруг ухватила его за запястье и рывком потащила за собой наверх. Словно он не был лишь сгустком обрывистых и постыдных воспоминаний, израненной тушкой, обрывком тайнописи, но кем-то заслуживающим его спасения, кем-то, кого еще можно спасти.

Он брыкался, бил ногами пустоту, словно висельник, а рыбный косяк снова сплотился, и в тело его тыкались сотни этих гладких и одновременно шершавых носов, а он поднимался все выше, и вокруг потемнело от потока быстрых мелькающих тел, этой нескончаемой плоти, образующей ненасытный вихрь, из которого он мог вырваться, а мог и сгинуть в нем навсегда.

А потом они оказались на берегу, и Кукушка зачем-то принялась целовать его. Целовала крепко, жадно, до синяков на губах, давила на грудь, а когда он открыл глаза и посмотрел ей в лицо, зачем-то перевернула на бок. Изо рта хлынула вода, затем потекла уже тоненькой струйкой, он приподнялся на руках, глядя на мокрый песок, крохотные пузырьки прибоя терлись о его руки и тут же лопались.

Солнце грело спину, но воздух был прохладен. Их выбросило на длинную и широкую полосу пляжа, окаймленного низкорослыми соснами и деревьями с голыми черными ветвями, искривленными от ветра. Ему не нравилось, что он так устал, так голоден и промок насквозь. И что его умению контролировать ситуацию брошен вызов.

Перед ним растянулась длинная тень Кукушки.

– Значит, точка выхода была посреди океана? – еле выдохнул он.

– Выход ко входу – один к одному. Точка входа находилась в море, так что определенный смысл в этом есть.

– Смысл. – Он выдавил слабую усмешку, потом засунул руку в карман брюк, где лежали три разрозненные страницы, выпавшие из рукописи Уитби, те, что он успел подхватить. Хоть и маленькая, но победа?

Смысл опять начал ускользать от него, когда она, несмотря на то что к востоку среди деревьев вырисовывались очертания маяка, заявила, что идти надо не туда, а в глубь острова.

– Ты не понимаешь, – возразил он, удивленный тем, что между ними вновь так быстро возникли споры. – В маяке оружие и… журналы.

Она расхохоталась:

– Журналы? Стопка никому не нужных дурацких отчетов. Думаешь, призраки членов всех этих погибших экспедиций не жалеют о том, что сунулись туда? Нет, на маяк мы не пойдем. По крайней мере не с самого начала.

Он явно упускал что-то существенное, осязаемое.

– Но базовый лагерь…

– Базовый лагерь слишком близко к башне, а значит, и к эпицентру.

Внутри, согревая его, начал разгораться гнев.

– Но ты не можешь просто…

– Мы не пойдем в базовый лагерь, – сказала она. – Двинемся в глубину острова. Туда, куда пошла бы биолог.

Да, вот так. Он полностью потерял контроль.

* * *