Assassin's Creed. Ренессанс

– Друзья мои, могу сказать, что я снова вывел город на правильный путь. И я вижу, куда ведет нас эта дорога! В прекрасное будущее, когда Венеция станет еще могущественнее и еще богаче. Мы построим флот такой силы, что наши враги будут трепетать от страха так, как никогда еще не трепетали! Мы расширим наши торговые пути. Они уйдут за дальние моря, и по ним в Венецию потекут пряности и сокровища, каких город не знал со времен Марко Поло! – Глаза дожа сверкали, а голос звучал угрожающе. – Обращаюсь к тем, кто сопротивляется нам: крепко подумайте о том, какую сторону вы выбираете. Или вы с нами, или – на стороне зла. А мы не потерпим, чтобы рядом с нами обитали враги! Мы выследим каждого из вас и уничтожим, навсегда вырвав с корнем эту заразу! – Марко воздел руки к небу и провозгласил: – А Венеция всегда будет ярчайшим бриллиантом в короне цивилизации!

Торжествующе глядя на собравшихся, он опустил руки, и сейчас же грянул мощнейший фейерверк. Это был заключительный аккорд речи Марко, превративший ночь в день. Фейерверк сопровождался оглушительным грохотом, в котором потонул смертоносный выстрел пистолета. Эцио тут же заторопился к выходу и не видел, как Марко Барбариго – один из самых недолгих правителей в истории Венеции – схватился за сердце и рухнул замертво на палубу своего буцентавра.

– Requiescat in pace, – прошептал молодой человек, скрывшись в темноте.

Но весть о внезапной смерти дожа разлетелась мгновенно и достигла «обители» Теодоры раньше, чем туда вернулся Эцио. Куртизанки встретили его с восхищением.

– Должно быть, вы сильно утомились, – сказала Теодора, уводя его во внутренние покои. – Вам надо отдохнуть.

Навстречу вышел улыбающийся Антонио.

– Спаситель Венеции! – воскликнул он. – Что я могу сказать? Не прав я был, что позволил себе усомниться раньше времени. Теперь у нас есть возможность посмотреть, как будут развиваться события…

– Довольно об этом, – возразила Теодора. – Идемте, Эцио. Вы перенапряглись, сын мой. Чувствую, как ваше уставшее тело жаждет отдыха и восстановления сил.

Эцио быстро ухватился за ее слова и подыграл ей:

– Вы правы, сестра. У меня все тело болит и ломит. Похоже, мне требуется изрядный отдых. Надеюсь, у вас я его найду.

Теодора улыбнулась:

– Я не собираюсь исцелять вашу боль одна. Девочки!

Стайка хохочущих куртизанок прошмыгнула мимо Эцио в смежную комнату. Там посередине стояла внушительная кровать, а рядом – еще одно ложе, похожее на кушетку, но с ремнями, цепочками и веревками, перекинутыми через колесики блоков. Казалось, сюда переместился кусочек мастерской Леонардо, хотя каким целям все это служило в «обители» Теодоры, Эцио мог только гадать.

Переглянувшись с хозяйкой борделя, молодой человек последовал за ней в комнату, плотно закрыв за собой дверь.

Через пару дней отдохнувший и посвежевший Эцио стоял на мосту Риальто и смотрел на прохожих. Близился ora di pranzo[120], и он думал, не выпить ли ему перед этим пару бокальчиков венето. Неожиданно Аудиторе заметил направлявшегося к нему посланника Антонио.

– Эцио! Эцио! Мессер Антонио желает видеть вас по важному делу, – выпалил посланец.

– Тогда идем, – коротко ответил молодой человек, покидая мост.

Главарь гильдии воров был не один. В его кабинете Эцио (к своему удивлению) увидел Агостино Барбариго. Антонио представил их друг другу.

– Считаю за честь познакомиться с вами, синьор, – сказал молодой Аудиторе. – Примите мои соболезнования по поводу кончины вашего брата.

Агостино махнул рукой:

– Принимаю ваши соболезнования, но, по правде говоря, мой брат был глуп и целиком находился под властью римской фракции Борджиа. Я бы не пожелал Венеции такой участи. К счастью, какой-то добрый смельчак отвел опасность от нашего города, убив Марко весьма… хм… необычным способом. Конечно, будет расследование, но лично я не берусь гадать, куда оно нас приведет…

– Мессер Агостино вскоре будет избран дожем, – сообщил Антонио. – Хорошая новость для Венеции.

– На этот раз Совет сорока одного действовал быстро, – сухо заметил Эцио.

– Думаю, они учли ошибки своего прежнего курса, – лукаво улыбнулся младший Барбариго. – Но я не хочу быть лишь номинальным правителем, как мой брат. А потому – переходим к делу, ради которого я здесь. Наш двоюродный братец Сильвио занял Арсенал – место, где сосредоточены верфи, мастерские и оружейные склады. Он привел туда двести наемников!

– Но разве вы, став дожем, не сможете потребовать, чтобы они оттуда ушли? – спросил Эцио.

– Хотелось бы так думать, – ответил Агостино, – но прихоти Марко истощили городскую казну. Нам не на что снарядить свое войско. А без Арсенала я не смогу управлять Венецией, даже если меня изберут уже завтра.

– В таком случае мы должны поднять на борьбу собственные силы, – сказал Эцио.

– Золотые слова! – во весь рот улыбнулся Антонио. – У меня есть на примете подходящий человек. Ты слышал про Бартоломео д’Альвиано?

– Конечно, – ответил Эцио. – Кондотьер. Прежде служил Папской области. Потом, насколько мне известно, обратился против нее.