Assassin's Creed. Кредо убийцы

«Меня зовут Батист… Вуду-отравитель».

Натан без лишних рассуждений подошел к мечу – прекрасному клинку с изящным корзинчатым эфесом. Натан поднял его, улыбнулся и махнул крест-накрест, со свистом разрубая воздух. В нем произошла резкая перемена. Из долговязого и неловкого неврастеника он превратился в уверенного и хладнокровного аристократа. На левую руку он надел наручи со скрытым клинком.

И Лин… Кэл даже не представлял, как называется то, что она выбрала. Нечто кожаное, со скрытым клинком, который выстреливал так же быстро и безотказно, как и много веков назад. И только когда Лин надела этот предмет, как ботинок, на левую ногу и сделала красивый прыжок, Кэл понял, каким смертельно опасным оружием она завладела.

Он вспомнил Марию и два ее уникальных клинка и почувствовал боль утраты, словно это была его личная потеря.

Ассасины были готовы к бою. Кэл натянул тетиву и вложил тонкую длинную стрелу, не затупившуюся, несмотря на прошедшие столетия.

Мусса сжимал и разжимал свою когтистую лапу, в другой руке у него был посох.

Натан словно бы растворился, как только взял меч, попав под власть эффекта просачивания. Кэл был только рад этому. Память предка наполнила мальчишку, и в глазах у него сверкала такая же сталь, как и та, что он сжимал в руке.

Лин держала арбалет, добытый в схватке по дороге к «Анимусу». На боку у нее висел короткий обоюдоострый меч. И в ботинке скрывался клинок.

Тамплиеры безуспешно ломились в дверь.

И вдруг двери разъехались.

Эмир погиб.

Первые двое охранников, ворвавшиеся с криками в зал, тут же отправились вслед за ним – после выстрелов из лука и арбалета. Выпустив стрелу, Кэл превратил лук из стрелкового оружия в ударное – сбил им с ног подбежавшего охранника, затем блокировал удар другого.

Молниеносный разворот – и следующая его стрела попала в глаз еще одному охраннику. Тот как подкошенный рухнул на пол.

Кэл занялся следующим нападавшим, он уклонялся от ударов и наносил свои, двигаясь с радостной легкостью и свободой.

Только сейчас Кэл в полной мере осознал, что всю жизнь готовился к этому – драться плечом к плечу со своими братьями.

Лин с изящной грацией танцовщицы одинаково ловко пользовалась и мечом, и скрытым клинком. Она подпрыгнула, движением ноги выпустила скрытый клинок и полоснула им охранника по горлу. Одного красивого и точного удара хватило, чтобы уложить крепкого охранника.

Приземлившись, Лин выхватила свой цзянь и, рисуя клинком изящные узоры, разбрасывала нападавших на нее со всех сторон охранников со скоростью и яростью демона. Она получала наслаждение от виртуозного танца с мечом. Он был частью ее тела – продолжением руки, как скрытый клинок был продолжением ноги. Она наконец-то стала самой собой.

Один охранник упал с рассеченным черепом, второй отпрянул назад, зажимая горло, безуспешно пытаясь остановить кровавый фонтан. Третий бросился на нее с дубинкой-клинком. Одним почти небрежным взмахом цзяня Лин отсекла ему кисть.

Лин знала об эффекте просачивания. Но сама она сказала бы, что в нее вселился дух предка, помогая достичь общей для них обеих цели.

В этот момент Шао Цзюнь была счастлива.

Она занималась любимым делом – плечом к плечу со своими братьями дралась против тамплиеров.

Муссу переполняла ярость. Чистая, холодная, расчетливая ярость. За личные обиды, и не только, за все, что мучило его предка и разрывало сердце ему самому. Как и Лин, он дрался со скоростью и яростью демона, орудуя посохом так ловко, словно всю жизнь только этим и занимался.

Это получалось легко и естественно. Он приседал, круговым движением посоха сбивал нападавших с ног, бросался к ним и быстро царапал когтями. Мусса не старался вскрыть сонную артерию. Однажды Батист сказал: «Маленький крюк творит смертельный трюк».

Маленький коготь-крюк выводил противника из строя, а смертельный трюк состоял в том, что тамплиер падал и с пеной на губах бился в конвульсиях, умирая мучительной смертью… маленькая царапина, и больше никаких усилий.

Мусса развернулся, уклоняясь от удара, едва не раскроившего ему череп, и рассмеялся.

Натан мечом легко блокировал удар дубинки-клинка, ловко повернул запястье, и оружие врага отлетело далеко в сторону. Потребовалось лишь мгновение, чтобы восьмидюймовый клинок из наруча на левой руке Натана вошел в сердце охранника. Он упал, а Натан успел увернуться от удара другого охранника, напавшего на него с жестоким оскалом на юном лице.

Черт возьми, он был сегодня в ударе. Меч, словно продолжение его руки, полоснул нападавшего прямо по горлу. Развернувшись с военной точностью, Натан ухватил следующего охранника за плечо и проткнул его мечом.

Резкая боль обожгла ему правое плечо, и рука, державшая меч, ослабла. Арбалетный болт торчал из предплечья. Разъяренный Натан ухватился за него и выдернул. Но подскочившему охраннику удалось выбить из раненой руки меч, отлетевший на недосягаемое расстояние.

Охранник дорого за это заплатил. Натан вонзил окровавленный болт в плечо противника и ударом ноги отбросил его назад. А когда тот повернулся, выпустил скрытый клинок и с большим удовлетворением вонзил ему в горло.