Assassin's Creed. Черный флаг

Я по-прежнему не знал, жив я или умер, нахожусь ли в сознании или нет. Погружение не было глубоким. Я плыл почти у самой поверхности, наблюдая причудливые узоры черных, серых и оранжевых пятен. Последние были огнем горящих кораблей. Мимо проплывали мертвецы с широко открытыми глазами. Казалось, они до сих пор удивлялись случившемуся. За ними, словно щупальца, тянулись зловонные внутренности и жилы. Неподалеку в водовороте крутилась покореженная бизань-мачта. Тела, запутавшиеся в обрывках снастей, тянули ее на дно.

Я подумал о Кэролайн. Об отце. О приключениях на «Императоре». Я думал о Нассау, где существовал только один закон – пиратский. И конечно же, я думал о своем наставнике Эдварде Тэтче Черная Борода, превратившем меня из капера в пирата.

23

Все эти мысли проносились в моей голове, пока я с открытыми глазами погружался все глубже в море, полное обломков и мертвых тел… Я осознавал происходящее как бы со стороны, словно это было с кем-то другим, а не со мной. Оглядываясь назад, я понимаю, что на какую-то долю секунды потерял волю к жизни.

А ведь Эдвард предостерегал меня против этой затеи.

– Лучше не связывайся с капитаном Брамой, – говорил он. – Потом вспомнишь мои слова.

Он оказался прав. И теперь за алчность и глупость мне придется расплачиваться собственной жизнью.

Эта мысль и помогла мне вернуть волю к жизни. Я схватился за нее, как за спасительный канат, и с тех пор не отпускал. Я заработал ногами, взмахнул руками и стал выбираться на поверхность, торопясь глотнуть воздуха и ужасаясь следам побоища между кораблями. Вынырнув, я увидел тонущий английский фрегат. Он уходил под воду, по-прежнему охваченный огнем. Кое-где догорали обломки и перемигивались большие тлеющие головешки. Вскоре вода погасила их все. Я был не единственным уцелевшим. Глаз различал фигуры спасшихся.

Я опасался появления акул. Мои страхи не были напрасными: акулы не заставили себя ждать. Над водой снова понеслись крики. Вначале крики ужаса, а затем, когда акулы устроили пиршество, – крики боли. Эти превосходили все, что я слышал во время сражения. Крики обреченных буквально разрывали серый, дождливый, пропахший гарью день.

К счастью для меня, мои раны оказались недостаточно серьезными, чтобы привлечь внимание хищников. Я поплыл к берегу. В одном месте прямо подо мной пронеслась акула. Я задел ногой за ее плавник. Я молил Бога, чтобы эта тварь не учуяла следов моей крови. Но акула торопилась туда, где «выбор блюд» был шире. По жестокой иронии, тех, чьи раны были серьезнее, эти животные атаковали первыми.

Я говорю «атаковали», хотя ты понимаешь, что я имею в виду. Они были съедены. Проглочены акулами. Не берусь гадать, сколько человек из обеих команд пережило взрыв. Могу лишь сказать, что большинство спасшихся затем стали пищей для акул. Я же благополучно доплыл до Буэна-Висты. Выбравшись на берег, я повалился на сушу, сбитый с ног усталостью и радостным воодушевлением. Не будь она сплошь песчаной, я бы, наверное, ее поцеловал.

На берег я выбрался без шляпы. Без моей любимой треуголки, которую я носил сейчас и тогда, совсем мальчишкой. В тот момент я никак не мог знать, что исчезновение шляпы станет первым шагом к прощанию с прежней жизнью. Зато сабля чудесным образом уцелела. И сейчас она была куда ценнее треуголки.

Со стороны моря доносились слабые крики. Похоже, до берега добрался я один. Тогда я поблагодарил счастливые звезды, под которыми родился. Я лег на спину, собираясь вздремнуть, как вдруг слева послышался стон.

Повернувшись на звук, я увидел человека в плаще ассасина. Он лежал совсем рядом. Похоже, ему повезло даже больше, чем мне, потому что, когда он перевернулся на спину, на песке осталась ярко-красная полоса. Удивительно, что акулы не закусили им по дороге к берегу. Его грудь тяжело вздымалась. Дышал он неглубоко и прерывисто, а руки держал на животе. Он явно был сильно ранен.

– Повезло так повезло, а? – смеясь, спросил я.

Даже после нескольких лет, проведенных на море, во мне оставалось что-то от задиристого бристольского парня, которому обязательно нужно позубоскалить над случившимся, каким бы мрачным оно ни было.

Человек в плаще, казалось, меня не замечал. Или, по крайней мере, не замечал моего цинизма.

– Гавана, – простонал он. – Мне нужно добраться до Гаваны.

– Что ж, я с удовольствием построю для нас еще один корабль, – ответил я, продолжая насмешливо улыбаться.

– Я тебе заплачу, – процедил он сквозь зубы. – Звон монет сладок для уха любого пирата, не так ли? Тысячу реалов.

Это уже было интереснее.

– Продолжайте. Я вас слушаю.

– Ты мне поможешь или нет? – резко спросил он.