Assassin

Все. И он везде оказался прав.

Рен, увидев, что в него целятся из пистолетов, моментально выстрелил первым, что впоследствии сняло всякую вину со Стэндэда. Комиссия не нашла к чему придраться, даже для денежного штрафа оснований не нашлось. Марк оказался совершенно чист перед законом.

Рен прикрыл глаза и устало потер лоб.

И все равно связь Марка и Элли, казалось, была очевидной.

Тем не менее, он никак не мог найти соединяющую их нить. Где хоть один единственный факт, подтверждающий их знакомство? Почему нет ничего, указывающего на их личные или деловые взаимоотношения? Что он упустил? Где просчитался? И если не просчитался, то в каком направлении двигаться дальше?

Еще целый час Рен бился над решением этой задачи, пока хождение по кругу окончательно не вымотало его. Тогда он откинулся на спинку стула и спустя какое-то время пришел к заключению, что пора менять тактику.

Тайное расследование не принесло результатов. А значит, придется действовать открыто, других вариантов нет.

Рен достал телефонный справочник и нашел целый список телефонов, относящийся к корпорации Стэндэда. Выбрав приемную секретаря, он поднял телефонную трубку и принялся набирать номер.

Что ж…

Пришла пора лично навестить Марка.

Я просыпалась медленно и тяжело под чьи-то беспрерывные всхлипы. Открыв глаза, я увидела, что Лайза сидит на краю примятой постели, глаза ее опухли, а в руках она держит платок.

– Ты чего?.. - Хрипло прошептала я.

– Элли… Что теперь будет? Как такое могло случиться? Я искала тебя, звонила на работу, бегала по всем друзьям, но тебя как будто и след простыл. А потом ты звонишь ночью, просишь найти сенсора и вся бледная, встрепанная, убитая… - Лайза снова зарыдала, плечи ее затряслись.

– Ну, перестань…

Подруга потерла опухшие глаза, и жалобно посмотрела на меня.

– Как перестать, Элли? Что за голоса? Что за Корпус? Что с тобой вообще сделали? Почему Линдер сказал, что тебе осталось жить пятнадцать дней? Не хочу-у-у так, Элли… Не хочу, чтобы ты умирала, слышишь? Не-е-е-т…

Она снова закрыла лицо руками.

Я вздохнула. Что я могла ей сказать на это? Как утешить кого-то, когда хочешь услышать слова утешения сам? Как закрыть внутреннюю пустоту и не думать о смерти, которая уже стоит на пороге, ожидая подходящего момента, чтобы войти?

Но Лайза не может помочь мне с этим. И вряд ли поможет кто-то еще. Теперь я наедине с собой и со своим горем, но ей незачем это знать. Хватит и одного страдающего человека.

– Лайза, перестань плакать. Может быть, все еще не так плохо, может быть, мне удастся исправить ситуацию…

– Ты все еще слышишь голоса?

Я прислушалась к внутренним ощущениям. Все тихо. Голова тяжелая, но пустая. Изматывающий шепот исчез.

– Нет. Больше они меня не мучают.

Лайза тряхнула черными волосам и поднялась с кровати.

– Сейчас я заварю чаю, и ты мне все расскажешь. С самого начала, поняла? Я хочу знать все…

– Хорошо. - Я закрыла глаза и откинулась на подушки.

Спустя четверть часа я закончила говорить, и теперь мы сидели молча, подавленные и тихие, разделившие горе на двоих. Казалось, от этого должно было стать легче, но не стало. Ни мне, ни Лайзе.

– Что ты собираешь делать? Найти этого Рена, и заставить его выслушать тебя? - Подруга пытливо смотрела на меня, ожидая ответа.

Я поморщилась.

– Не знаю пока. Мне… Мне надо подумать. Я пойду, наверное, Лайза. - После рассказа воспоминания с новой силой обрушились на меня. Перед глазами всплыл Корпус, Нисса, Эдвард… Затем Линдер и его слова «Ты все равно умрешь…» от которых на душе стало темно, как в склепе. Я почти наяву почувствовала запах земли, в которую мне скоро предстояло лечь.

«Нет. Так не должно быть»

Я с усилием оттолкнула от себя неприятные мысли, и поднялась со стула.

– Я хочу домой. Посидеть, подумать… Мне нужно понять, как быть дальше. Лайза, ты пока не звони мне, не приходи, ладно? Я должна сама…

Увидев, как из глаз подруги тут же закапали слезы, я отвернулась и пошла к двери, опасаясь, что если не уйду сейчас, то тоже разревусь. Но так нельзя. Больше нельзя терять ни минуты, у меня осталось слишком мало времени.

Задержавшись у порога, я оглянулась и тихо сказала:

– Ты прости меня, ладно? Я должна сама… Если у меня получится, то мы еще долго будем вместе. А пока…- Чувствуя, как трясется подбородок, я некоторое время стояла молча. - Лайза, если я не увижу тебя больше, то ты знай, что я тебя люблю. И спасибо тебе за все…

Распахнув дверь, я укуталась в пальто и вышла на улицу, слыша за спиной тихий плач подруги.

«Прости, Лайза. Простите меня все»

Если бы я решила остаться у Лайзы хотя бы еще на час, то непременно начала бы жалеть себя.

Что может быть хуже бесполезной жалости, мешающей оценить ситуацию? Жалость накидывает теплое уютное покрывало, согревает и размягчает, укутывает доброй заботой, заставляет зациклиться на себе самом и на своих бедах.

Но она не помогает найти выход. И потому мне противопоказана.

Со мной случилась странная метаморфоза.