Assassin

– У меня выходные, не так ли? - Вопросом на вопрос ответил Рен.

– Да, последнее задание ты выполнил блестяще. Новой работы пока нет, но она может появиться в любой момент, ты же знаешь.

Почувствовав легкий укор в словах начальника, Рен холодно посмотрел ему в лицо и процедил:

– Когда появится новая работа, я буду готов выполнять ее. Ты тоже это знаешь.

Дрейк окончательно растерялся, что было для него совсем несвойственно.

– Рен… Я пришел сюда как друг, а не для того, чтобы читать нотации. Ты можешь хотя бы намекнуть, что с тобой происходит?

– Если уж ты пришел ко мне в гости, скажи друг… Что вы сделали с Эллион? Какой приговор она получила?

Дрейк, наконец, понял в чем дело, и лицо его посуровело.

– Приговор Комиссии не разглашается и обсуждению не подлежит.

– Да я не собираюсь его оспаривать, просто хочу знать, какой именно приговор ей вынесли? - Рен начал медленно закипать. Он и сам не до конца понимал, зачем спрашивает это, но остановиться уже не мог.

– Я не могу тебе этого сказать.

– Черт тебя подери, Дрейк! Всего два слова!

– Нет, Рен! - Лицо начальника приобрело зловещее выражение, челюсти сжались, а глаза потемнели от гнева. - Остынь, я сказал! И не лезь больше не в свое дело. Не вынуждай меня пересматривать свое отношение к тебе. Ты - Ассассин, черт возьми! Ты лучший киллер во всем Канне, твое тело - совершенное оружие, твои ткани регенерируют в двенадцать раз быстрее обычного человека. Твоя голова - совершенный компьютер с огромной вычислительной мощностью. Что стало с твоим хладнокровным сердцем? Скажи мне, а?

Рен впервые слышал, чтобы Дрейк кричал.

Любой представитель Комиссии славится непревзойденным контролем над эмоциональностью, но в этот раз Дрейк разрушил общепринятые мифы о вечной холодности и бесчеловечности, окончательно утратив какое-либо сходство с бездушным роботом.

– Что тебя с ней связывает, Рен? - Немного успокоившись, снова взялся за допрос Дрейк.

– Ничего. Не знаю… - Ответил Рен, прижав руку ко лбу, как будто испытывал сильную головную боль. - Я должен разобраться с этим сам.

– Я не буду давить на тебя, это твое личное дело. Только пообещай мне не гробить себя так глупо, как сейчас. Завязывай с выпивкой.

Рен нехотя кивнул, и Дрейк развернулся, чтобы уйти.

Представитель Комиссии уже взялся за дверную ручку, когда услышал вопрос:

– Мне нужно разрешение, чтобы «копать» под Марка Стэндэда. Я хочу знать о нем все.

– Считай, что ты его уже получил.

Дрейк распахнул дверь и вышел в коридор.

После ухода Дрейка Рен долго сидел в кресле, смотрел на гору пустых и полных бутылок и размышлял о собственной жизни. Что же с ним происходит? В какой момент он потерял себя и начал топить тоску и безысходность в алкоголе? Что случилось с его хваленой выдержкой и самоконтролем?

Наверное, он потерял и это тоже.

Раньше бы эта мысль разозлила его, заставила почувствовать уязвимость, скрутила бы стальным канатом, призывая исправить ситуацию немедленно.

Но так было раньше.

Теперь он чувствовал только опустошение.

Внутри не осталось ничего, ради чего бы стоило бороться. Жизнь треснула, как разбитый стакан, и отрицать очевидное больше не имело смысла. А хуже всего, что ничего не хотелось менять. Хотелось просто сидеть и молчать. Смотреть в одну точку на безмолвной стене и слушать пустоту… Лишь пустота была для него теперь одновременно и вопросом, и ответом.

Рен подумал о том, что все это случилось не сейчас, не вчера и даже не неделю назад. Его жизнь пошла под откос, сбившись с привычного ритма, когда он впервые повстречал Элли. Если раньше его голова поражала холодной логикой, организм работал как часы, а эмоции были намертво закованы в стальную клетку, то с тех пор, как она пришла, все начало крениться и разваливаться на части.

Исчезла логичность, хладнокровие, контроль. Вернулись эмоции…

Именно это разозлило и напугало его, заставило запаниковать. Он заметался из стороны в сторону, как раненый тигр, пытаясь вернуть стойкость и выдержку, обрести равновесие, заставить жизнь войти в прежнее русло.

Думая об этом тогда, ему казалось, что сделать это можно только одним способом - порвать с Элли. Оттолкнуть ее от себя, избавиться, прогнать…

И он прогнал.

Но он ошибся.

Теперь Рен знал это наверняка.

Что-то уже изменилось в нем самом, но он противился этой мысли. Не хотел видеть, как рушится мир, не мог допустить даже мысль о неизбежно грядущих изменениях…

Что ж. Теперь Элли нет.

И можно спокойно заниматься восстановлением самоконтроля, заталкивать эмоции обратно в клетку, натягивать холодную маску…

Но Рен больше не хотел этого. Он слишком долго так жил и жизнь эта, пресная, скучная, бездушная, давно опостылела ему. Сердце проснулось и хотело чего-то другого. Радости и смеха, тепла и счастья, понимания и ласки…

Сердце хотело Элли назад.

Только теперь Рен был готов признаться в этом самому себе. Больше всего он желал вернуть ее, приласкать, отогреть, защитить. Укрыть от враждебного мира и той боли, что он причинил когда-то сам…

Поздно. Элли больше нет. И он не знал где ее искать, и что произошло после того, как Дрейк вошел в кабинет.