Ассасин

Эйрик понимающе посмеивался. Ну да, ну да. Особенно если учесть, как долго они добирались в Никею. Сперва плыли на лодке, пока не причалили близ Кесарии, где приобрели лошадей, а затем поехали в Акру, где смогли устроиться на одном из отбывающих пизанских торговых судов. Но именно тогда, во время плавания, Эйрик понял, что, казалось бы, пустячная рана Мартина на бедре стала причиной осложнений: его друг весь горел, терял силы и, наступая на ногу, испытывал сильнейшую боль. Корабелы-пизанцы собирались сделать остановку на Кипре, и там Эйрик почти на руках снес раненого приятеля на берег. Он выдал его за пострадавшего в бою при Арсуфе крестоносца, и тамплиеры, узнавшие от них о великой победе над Саладином, сразу взялись лечить Мартина, даже не подозревая, что их подопечный недавно бежал из плена их собратьев по ордену.

Рана Мартина была в неважном состоянии, лечение затянулось, но все же к началу октября молодой рыцарь смог продолжить путь. Ему не терпелось как можно скорее оставить Кипр – он опасался, что кипрские храмовники получат вести от маршала де Шампера, да и на самом острове было неспокойно: местные жители, недовольные властью кучки суровых храмовников, всячески выказывали им неповиновение, и было похоже, что они готовы сделать все возможное, чтобы скинуть их власть. Но не только это торопило Мартина. Впервые за последнее время он наконец почувствовал себя свободным, не связанным заданием, его ничто не задерживало, он все выполнил и теперь спешил к своей невесте. О прошлом Мартин старался не думать. Скорее в путь, скорее к друзьям-евреям, где его ждет Руфь… О, как важно, когда тебя кто-то ждет! Руфь казалась ему итогом его полной превратностей судьбы, олицетворяла для него тихое пристанище, была его главным призом, будущей женой, семь ей… Именно с Руфью он наконец забудет ту, другую, которая смутила его ум и сердце… которая спасла его с риском для себя, несмотря на все его предательства.

Нет, прошлое уже не имело над ними власти! И едва Мартин пошел на поправку, они с Эйриком сели на первое же судно, направляющееся в Константинополь: в столице ромеев у Мартина был богатый дом, его люди, слуги. Там он окончательно оправился от ранения, передохнул, привел себя в порядок и отправился в Никею.

В Константинополе Эйрик одно время подумывал первым съездить в Никею и разузнать новости. Однако Мартин хотел, чтобы его приезд был для всех неожиданностью. Да и не собирался он долго тянуть, сам спешил к своим друзьям, к своей милой… И вот они здесь.

Мартин даже не стал дожидаться, когда стемнеет, и смело проехал по мощеным улочкам иудерии к дому Ашера бен Соломона. Ему было все равно, что о нем подумают прохожие, видевшие, как он, по виду христианин, останавливает коня у калитки со звездой Давида. Плевать на всех! Он вернулся домой! И вообще, Мартин намеревался в самое ближайшее время пройти обряд посвящения и стать евреем.

Молодой человек просто сиял от счастья, когда почти с благоговением прикоснулся к мезузе [39]в нише у косяка дверей.

– Только не корчи из себя обрезанного, пока не прошел обряд гиюр, – хмыкнул позади Эйрик, но при этом передернул плечами: пусть он и служил много лет Ашеру бен Соломону и дружил с его семейством, но сама мысль, что его приятель готов позволить ради еврейства сделать с собой такое, казалась ему малопривлекательной.

Мартин не обратил внимания на его ухмылку. С сильно бьющимся сердцем он постучал условленным стуком в дверь калитки. Вот сейчас… Сейчас появится старый привратник Хаим, впустит его и Мартин окажется среди своих. Наконец-то!

Дверь отворилась, и рыцарь увидел не Хаима, а своего приятеля Иосифа, сына Ашера бен Соломона. Юноша сначала опешил при виде рыцаря, а потом по его некрасивому, но исполненному внутренней силы лицу скользнула радостная улыбка.

– Ради самого Моисея!.. Ты приехал! Наконец-то!

Он даже всхлипнул, а потом крепко обнял и прижал к себе Мартина.

– Ну все, Иосиф, все! – говорил рыцарь, похлопывая его по плечу.

– О, как же я молился за тебя! Вижу, ты с Эйриком. Шолом тебе, варанг [40]. Ты все-таки сумел разыскать и привезти нашего Мартина.

– Да куда он от меня денется? А чего это ты стоишь тут в воротах, вместо того чтобы благоденствовать со своей молодой женой в Киликии? Да и где старина Хаим?

– В киликийский Сис я отбуду уже на днях. Ну а Хаим… Ему пришлось уехать. Он сопровождает нашу Руфь.

При последних словах молодой еврей будто смутился, отвел глаза.

– Руфи тут нет? – отступая, спросил с волнением Мартин. – Где же она? Где твоя сестра, Иосиф?

– Руфь… Она… Ей пришлось уехать. Хаим сопровождает ее как наш родич. Но успокойся, Мартин. Наша Руфь здорова, с ней все хорошо. Мой отец все объяснит тебе.

Мартин смолчал, ощутив неприятный холодок в душе.

Руфи нет… А он так стремился к ней!