Ассасин

Итак, с мятежными генуэзцами все было улажено и они провожали английского короля радостными воплями и пожеланиями удачи. Однако Ричард понял, что, пока Гвидо остается королем, подобные вспышки недовольства могут повториться. Как понял он, что маркиз Монферрат, муж Изабеллы, законной наследницы Иеру салимской династии, не намерен ждать, когда его права признают, и готов на все, даже на предательство, чтобы получить корону. А значит, армия крестоносцев должна постоянно быть наготове, ожидая коварного удара в спину от своего единоверца Конрада.

Ричард просто терялся, не зная, как поступить с опасным маркизом. И тут к нему пришли магистр де Сабле и маршал де Шампер.

– Тамплиерам запрещается играть в шахматы, – начал де Сабле, – однако вы, государь, знаете, что до того, как я принес орденские обеты, я довольно неплохо играл в эту игру. Поэтому могу сказать, что порой приходится жертвовать некоторыми фигурами, чтобы выиграть партию.

Робер де Сабле смотрел выразительно, и по движению его бровей король понял, что его другу-магистру есть что ему предложить. Да и Уильям де Шампер всегда давал ему дельные советы.

Они долго о чем-то совещались втроем за закрытыми дверями, и после ухода храмовников было видно, что король выглядит даже довольным. Хотя и долго молился, склонившись перед распятием.

Весь остаток зимы и в начале весны, до прихода хорошей погоды, крестоносцы были заняты восстановлением Аскалона, откуда король надеялся начать наступление на Египет. Ричард был так увлечен этой идеей, что при постройке башен и стен Аскалона сам таскал на плече балки и работал простым каменщиком. Кто бы теперь узнал в этом заляпанном раствором и известкой воине щепетильного к малейшему пятнышку на тунике короля-щеголя Львиное Сердце! И все же он был весел и воодушевлен. Да и вести приходили самые что ни на есть обнадеживающие: стало известно, что против огромного флота крестоносцев – более чем пятьсот кораблей – султан мог выставить только пятьдесят галер, а эмиры Сирии и Аравии, на помощь которых так рассчитывал Салах ад-Дин, отказались присылать ему войска.

Ричард же готовил в Аскалоне базу для наступления на Египет!

Однако на строительстве в Аскалоне король окончательно рассорился с герцогом Леопольдом Австрийским. Ибо пока английский Лев месил раствор и сам вращал рычаг лебедки, поднимая камни на стену, Леопольд разгуливал по стройплощадке в нарядных одеяниях и даже насмехался над королем, превратившимся в каменщика.

В какой-то миг Ричард повернулся к нему, лицо его побагровело.

– Ты не желаешь принимать участие в нашем общем деле, Лео?

– Не желаю, Плантагенет! Я высокородный герцог из рода Бабенбергов, я рыцарь, носящий цепь и шпоры, а не плотник или каменщик.

С этими словами Леопольд гордо повернулся, чтобы уйти, и… получил крепкий пинок под зад. Ударил его сам Ричард, причем столь сильно, что герцог упал в грязь и не сразу смог подняться, запутавшись в полах своей богатой белой туники, вмиг ставшей грязной и затрещавшей по швам, когда он рывком все же поднялся. Отдуваясь, стирая с лица комья мокрой глины и раствора, Леопольд с диким рыком кинулся на короля Англии, не сводившего с него побелевших от гнева глаз.

Герцога удержали с трудом, но он все рвался, выкрикивал ругательства и проклятья в сторону спокойно уходившего Плантагенета. Позже королю сообщили, что австриец забрал всех своих людей и уехал.

– Пусть убирается, – отмахнулся Ричард. – Не велика потеря для меня и не приобретение для Бога в лице крестоносца Леопольда.

– Но он смело сражался за наше дело, – угрюмо заметил Гуго Бургундский.

– Многие германцы вслед за Леопольдом покидают нашу армию, – грустно произнес барон Балиан Ибелин.

– А еще Бабенберг обещал, что расквитается с вами, Ричард, – произнес провожавший Леопольда из Аскалона Генрих Шампанский. – Он клялся всеми святыми, что отомстит королю Англии за все: за то, что вы унизили его еще в Акре, сорвав австрийское знамя, что не считались с его мнением во время похода, но главное – за этот унижающий его достоинство пинок в присутствии многих крестоносцев. О, Ричард, Леопольду есть за что вам мстить! – Пусть попытается, – огрызнулся Плантагенет, и было непонятно, что более звучит в его голосе – гнев или отчаяние. Ибо Ричард понимал, что теперь о нем опять пойдет недобрая слава как о плохом правителе, который своим несдержанным нравом разгоняет отважных рыцарей, готовых сражаться в Святой земле.

И все же пока дела у Ричарда шли неплохо. Его флот все увеличивался, с весной стали прибывать новые рыцари-крестоносцы, в то время как для Саладина ситуация явно осложнилась: в подвластной ему Месопотамии против власти султана подняли бунт, он рассорился с багдадским халифом. К тому же боязнь мусульман после осады Акры запираться в больших городах послужила тому, что они почти без боя уступили крестоносцам крепость Газа и замок Дарум. Это были самые южные крепости Палестины, так что теперь Египет был совсем рядом. Время Ричарда пришло!