Ассасин

В его голосе не было слышно ни намека на акцент, но этот венгерский рыцарь по имени Ласло Фаркаш и прославился тем, что имел способности к языкам. Прибыв еще совсем юным в Святую землю, он от простого сержанта поднялся до рыцарского звания, к тому же прекрасно овладел языками мусульман – арабов, курдов, тюрков. Это послужило тому, что Фаркашу часто давали непростые задания – шпионить в стане врагов, сходиться с окружением их командиров и вызнавать сведения, совершать глубокие рейды в тыл противника. Ласло, будучи венгром, имел внешность, какая мало отличала его от араба: невысокий, жилистый, подвижный, с кудрявыми смоляными волосами, горбоносый, загоревший до черноты. Обычно, по моде своих земляков, Фаркаш носил пышные вислые усы, но, если хотел, быстро зарастал темной щетиной, и, когда он облачался в бурнус и надевал на голову длинную куфию или тюрбан, его никто не мог отличить от уроженца этих мест.

Сейчас он внимательно выслушал Уильяма и согласно кивнул.

– Все ясно. Под видом сарацина пробраться в Иудейские горы, посетить селение Цуба близ руин замка Бельмонт, где, возможно, погибла некая знатная дама, и все узнать об этом несчастье. Я соберусь немедленно. Благословите, мессир. – Он опустился на колено перед маршалом.

Да, на Ласло всегда можно было положиться. И Уильям только проследил, чтобы под вечер этого долгого дождливого дня никто из крестоносцев не обратил внимания, как из их лагеря под Рамлой выскользнул невысокий щуплый сарацин, ведущий в поводу серую, как туман, лошадку местной породы. Уильяму оставалось только надеяться, что и люди султана не смогут распознать в нем лазутчика.

Глава 15

Осенние дожди продолжались и в последующие дни, постоянно дул резкий холодный ветер. Казалось, даже людям султана не под силу воевать в такую непогоду. Но так только казалось…

По прошествии недели, в одну из глухих ветреных ночей, сарацины умудрились устроить в лагере под Рамлой пожар.

Обычно крестоносцы даже во сне не снимали доспехов, поэтому, когда среди ночи загремели рога, оповещая об опасности, мокрые и еще сонные крестоносцы сразу же подскочили, схватившись за оружие. Но все равно получилась сумятица – люди метались, вопрошали, что случилось, командиры созывали своих воинов. И пока сообразили, что происходит, в лагере начался пожар.

Огонь, взметнувшийся среди тесно стоявших палаток и возов обоза, – страшное бедствие. Вскоре крестоносцы поняли, что сарацины забрасывают лагерь бочками со смолой. Установив в отдалении катапульты, они запускали свои горящие снаряды с нефтью на территорию лагеря, вызвав в нем переполох: ржали и бесновались лошади, ревели волы, шипел пар, голосили обожженные люди, которые метались среди товарищей, пытавшихся загасить на них пламя. И повсюду запах дыма, едкий и тревожный, смешанный с сыростью, удушающий.

Ричард выскочил из своего шатра, на ходу натягивая кольчужный капюшон и по пути расталкивая рыцарей, которые хотели удержать его.

– Это опасно, государь!

– Да в саму преисподнюю! – вырвался от них король.

Он кинулся было в гущу лагеря, но замер, когда стоявший на его пути шатер загорелся, а два других обрушились, накрыв воспламенившейся парусиной не успевших выскочить людей. Раздались душераздирающие вопли, стоны, кто-то требовал воды, той самой воды, что так донимала их всю неделю, а теперь, словно по указке Саладина, застыла в тяжелых темных тучах.

Ричард видел, как очередной бочонок, пролетев сквозь мглу, попал в один из горящих шатров и пламя взвилось еще выше. И самое ужасное заключалось в том, что на фоне занимавшегося огня крестоносцы были хорошо видны сарацинам, и те начали разить их стрелами, в то время как сами оставались скрытыми во мраке. Повсюду из темноты доносился шум невидимого движения, слышались пронзительный визг и выкрики по-арабски: «Аллах акбар!» – «Бог велик!» Вокруг Ричарда падали и вопили его люди, некоторые спешили укрыться за телегами и еще не возгоревшимися шатрами, какие могли вспыхнуть в любой момент.

Ричард озирался, оценивая ситуацию. И тут в него самого угодила стрела, но, к счастью, попала в наплечник, не нанеся даже царапины, и все же огромный английский Лев покачнулся. «Стрелок был совсем близко. Сарацины не опасаются нас, видя, какое в лагере смятение».

Один из его рыцарей, Бартоломью де Мортимер, пытался закрыть государя своим телом.

– Ваше Величество, поспешите за каменные руины. Вас там не заденут.

– Ко всем чертям! – рявкнул Ричард и приказал стоявшему неподалеку Лестеру: – Роберт, вели трубить атаку для арбалетчиков. Пусть они стреляют на звук в сторону нехристей.

– Но там же темно! А болты очень дорогие.

– Да ты ополоумел, англичанин! До́роги не стальные болты, а люди. – И он указал мечом в сторону царившей в его стане паники, где то и дело падали мечущиеся под градом стрел крестоносцы.

Ричард был зол. Как же его разведчики не заметили приближения врага?! Наверняка всех их загнали под навесы холод, сырость и спокойствие последних дней. Но во время войны спокойствия не бывает!