Ассасин

– Мне? Нет, Тень, он не простит этого тебе. Ведь он считает, что ты бежал! Старый еврей, несмотря на уверенность в своей прозорливости, так и не проведал, что Терпеливый – мой человек. И не узнает, ибо для него Сабир умер, когда изуродованное разбухшее тело его наемника выловили из вод озера близ городских стен Никеи. Узнать утопленника будет мудрено, но Терпеливый хитер и, прежде чем отправиться с тобой в плавание, обрядил подходящего человека в свой богатый парчовый халат и засунул ему за пояс свою приметную палицу с головой пантеры. Ашер опознал его в утопленнике… Как думаешь, что он решит? Правильно. Даян посчитает, что это ты убил и утопил Сабира, а сам скрылся. Ловкому Тени такое под силу. Ха! – повеселел Синан, и на его суровом худом лице снова появилось подобие улыбки. – Самодовольному Ашеру бен Соломону не повредит пожить в страхе из-за тебя. Он уже разослал своих лазутчиков, дав твои приметы. Но ведь это не спасло его дочь от мести обманутого им воспитанника!

В голосе Синана, обычно таком спокойном, теперь звучало торжество.

– Ашер люто ненавидит тебя, Тень, но еще больше боится. Он на все будет готов, чтобы избавиться от этого страха. И самое забавное, что именно ко мне он обратился, чтобы найти и убить тебя.

Мартин почувствовал, как кровь заледенела в жилах.

– И какую же цену вы с него востребуете, чтобы отдать мою голову?

Теперь на лице Старца Горы не было и намека на улыбку.

– А это уж будет зависеть от тебя, Тень.

Все, Синан не оставил ему выбора. И Мартин склонился к его ногам.

– Я понял. Вы спасаете меня от Ашера. Это стоит благодарности. Приказывайте, я повинуюсь!

Синан неспешно убрал голову Руфи в мешок и затянулся трубкой из кальяна – в сосуде слегка забулькало.

– Я должен убедиться, что ты будешь верно служить. Что предан мне душой, а не по принуждению, а также должен удостовериться, что ты сто́ишь моей защиты, что ты по-прежнему лучший из воспитанников Масиафа, не утративший своей ловкости и сноровки не только в схватке, но и в деле, какое можно поручить лишь ассасину. Поэтому через несколько дней, когда я решу, что мой Тень готов, ты отправишься в город Тир и там передашь человеку по имени Конрад Монферратский предупреждение от меня. Он должен понять, что виноват передо мной и обязан выполнить мой приказ. Но что я вижу? Ты хмуришься? Тебе страшно?

– Страшно, повелитель. Только глупец не страшится, когда рискует собой. Да, я привык выполнять опасные задания, но у Ашера я обычно старательно готовился и все обдумывал, чтобы не погибнуть во время своей миссии, а тут вы отправляете меня к Конраду Монферратскому, человеку, который знает меня. Он велит схватить меня еще до того, как я смогу передать ему послание.

Не сводя неподвижного взгляда с Тени, Синан снова затянулся.

– В тебе осталось слишком мало от истинного фидаи, который действует, не раздумывая. И все же ты умен и ловок, а твоя осторожность некогда помогла тебе пробраться в шатер проклятого Юсуфа ибн Айюба, который находился посреди лагеря его войска. Видишь, я ничего не забываю. Как и знаю, что тебя учили менять внешность до неузнаваемости, ловко притворяться и прокрадываться куда угодно. Твой учитель Далиль поручился за тебя, уверяя, что ты лучший. А лучшим я даю самые ответственные задания. От этого будет зависеть не только твоя жизнь, но и жизнь твоего учителя Далиля. И учти, – тут лицо Синана напряглось, резче обозначилась линия его острых скул, брови сошлись к переносице, – учти, ты не сможешь скрыться от служения мне. Ибо я не прощаю обмана. Если же ты справишься, тебя ждет награда. А если нет… У тебя будет слишком много врагов, желающих твоей смерти. Все воины Масиафа будут искать тебя, чтобы убить. И тебя будет искать Ашер. Поверь, у него и кроме тебя есть наемники, причем очень умелые. Однако я не стану угрожать, а скажу, что твое повиновение мне не только спасет тебя, но и возвысит. Более того, однажды, когда я поверю, что ты мой до глубины души… Что ж, однажды настанет день, когда я подарю тебе и голову твоего врага Ашера.

Мартин вздрогнул и припал к ногам имама.

– Я сделаю все, что в моих силах, наивысочайший! Ибо ничего я так не желаю, как отомстить тому, кто меня предал.

Глава 14

Рамла на пути в Иерусалим для крестоносцев считалась особым местом. И когда их армия дошла до руин этого города, было решено расположиться тут лагерем и совершить торжественный молебен в память о тысячах мирных паломников, каких зверски убили тут еще до начала Крестовых походов.

Сильный красивый голос нового епископа Яффы Рауля зычно гремел между библейскими псалмами, исполняемыми коленопреклоненными воинами Христа:

– Requiem aeternam dona eis Domine!.. [71]И множество голосов отвечали слитно и едино:

– Et lux perpetua eis [72].