Ашер Блэк

Стив рядом с ним с энтузиазмом кивает, но я не могу вынести его взгляда, поэтому быстро отвожу глаза. Это только заставляет Рене улыбаться еще шире. Он думает, что выигрывает.

Я сужаю глаза, но сохраняю ровный голос. Это требует больших усилий, но мне удается.

— Стив мне не отец. Он опекал меня в течение двух лет, прежде чем социальный работник забрал меня из его дома. Правительство даже разрешило мне сменить имя.

Нет лучшего способа свалить Рене, чем правда, даже если для этого мне придется пожертвовать своим сердцем, достоинством и гордостью.

Я удовлетворена, когда Рене начинает бледнеть. Он ожидал, что я буду слабой, что я буду трусить перед лицом человека, которому я позволила причинить мне боль. Но я перестала быть слабой. Рядом со мной сидит один из самых сильных мужчин, которых я знаю. Я чувствую в себе силы от осознания того, что за то короткое время, что я его знаю, я не раз выступала против него и даже один раз заступилась за него.

Поэтому я упорно продолжаю.

— Но если ты смог разыскать Стива, значит, ты знаешь, что произошло, когда мне было всего семнадцать лет.

Вокруг стола раздается несколько вздохов тех, кто уловил мой намек, но я не обращаю на них внимания. Я даже не обращаю внимания на то, как напрягся Ашер рядом со мной.

Я наклоняюсь вперед и делаю шаг навстречу.

— Что за человек привел педофила и возможного насильника на вечеринку, когда знает, что там будет присутствовать жертва?

Затем я делаю паузу, чтобы принять то, что только что произошло. Я пожертвовала своими секретами, рассудком и достоинством ради Ашера. Я хочу сказать, что это было ради меня, но я знаю, что это не так. Я не должна была этого делать. Я могла бы сбежать, как я чертовски хорошо умею. Я могла бы сделать это наедине.

Но вместо этого я сделала это здесь, перед его советом директоров, чтобы они увидели, кто такой Рене. И на следующей неделе они выберут сторону Ашера. Я открыла свои грязные секреты и сделала себя уязвимой. Ради Ашера. И я бы сделала это снова в одно мгновение.

В наступившей тишине я демонстративно оглядываю Рене с ног до головы, тщательно изучая его на предмет театральных акцентов.

— Что ты за человек, Рене? Потому что ты определенно не похож на того, кто может сидеть в совете директоров. — Я поворачиваюсь к мужчинам за столом и спрашиваю: — Что вы думаете, ребята?

Я ставлю их в тупик. У тех, кто стоит на стороне Рене, нет времени придумывать для него оправдания. А если они не согласятся сейчас, в совете директоров произойдет еще больший раскол, и они окажутся в проигрыше. Я вижу поражение на лицах Мартина и его жены, и это почти оправдывает присутствие Стива.

Прежде чем они успевают заговорить, Рене, с белым лицом и запавшими глазами, поворачивается к своим коллегам и говорит:

— Она лжет.

В его словах чувствуется отчаяние. Он не может опровергнуть ни одно из моих утверждений. Правда на моей стороне. Но ему все равно, ведь если он не скажет что-то сейчас, ему конец. Черт, его карьера в «Блэк Энтерпрайз» уже закончена. Но он не из тех, кто падает без боя.

Оказалось, что и я тоже.

Впервые с тех пор, как я рассказала об этом социальному работнику, я признаю вслух:

— Стив выбрал меня в качестве мишени. В то время я была несовершеннолетней. Это не ложь.

С сиденья рядом со мной Мэделин задыхается, ее рука тянется к моей руке, которая лежит на ее боку. Я позволяю ей, но делаю это, чтобы ей стало легче, а не потому, что мне нужно ее утешение. Оно мне не нужно, когда у меня есть Ашер. Когда у меня есть я сама.

Рене дергается вперед. Его рот открывается и закрывается, открывается и закрывается. Он не может подобрать слова, и я понимаю, что он все еще взволнован. Но это также означает, что он все еще пытается найти выход из положения. И я ему не позволю. Единственный способ доказать совету, что я говорю правду, — это еще одно подтверждение из другого источника.

Наконец я поворачиваюсь к Стиву, чьи глаза по-прежнему прикованы ко мне.

— Моя последняя ночь, когда я жила с тобой… это был единственный раз, когда ты пробрался в мою комнату?

Это очень сложный вопрос, и только мы двое знаем, о чем я на самом деле спрашиваю — ты просто трогал себя? Или ты и меня трогал?

Я убеждаюсь, что мы смотрим друг другу в глаза, потому что мне нужно убедиться, что он говорит правду. Для этого мне нужно посмотреть ему в глаза.

Его щеки краснеют, а глаза настороженно оглядывают стол и всех остальных, кроме меня, пока, наконец, не возвращаются ко мне.

— Это был единственный раз.

О, Боже.

Я слышу хныканье, и мне кажется, что оно мое, но я слишком занята поглощением всего, чтобы обращать на это внимание.

Облегчение, подобного которому я никогда не знала, проникает в меня. Я откидываюсь в кресле, размышляя, как к этому отнестись, стоит ли ему верить. Может быть, это выдача желаемого за действительное, но по какой-то причине я верю.

И тут я вижу движение, и на глазах у всей компании, совета директоров и совета IllumaGen Ашер бьет Стива по лицу, отчего тот падает на пол.

ГЛАВА 30

Мудрость, сострадание и