Арысь-поле

Когда шум двигателя стих, волхв, которого звали Иваном (уж он-то помнил свое имя, в отличие от всех остальных), вышел из сарая и подойдя к изъеденной временем статуе, опустился на колени; возложил руки на каменную голову и склонился так, что упавшие волосы создали из них обоих одно безголовое, волосатое чудище.

— Мать — сыра земля, — прошептал он, — верни нам мир и покой. Зацвети житом, пшеницей, ячменем и всяким злаком. Насыться смертью, чтоб не вышел никто из твоей утробы. Верни в святилище свою колесницу времени, приспусти покровы таинственного страха и благоговейного неведения, и омойся в священной реке. А рыб, которые станут прислуживать тебе, поглотит река, и наступят радостные дни…

Заклинание неожиданно прервал громкий гортанный крик. Волхв поднял голову и увидел, что на крышу опустилась большая черная птица; открыв клюв и распустив крылья, она приняла угрожающую позу. Волхв убрал с лица волосы, и их взгляды встретились.

— Мудрая птица, — попросил волхв, — донеси правду до матушки нашей, сырой земли…

Услышав это, птица тяжело взмахнула крыльями и полетела, постепенно превращаясь в черную точку, а волхв поднялся с земли, отряхнул колени и пошел обратно к сараю.

* * *

Джип въехал на берег, когда солнце уже почти скрылось за горизонтом. Глаза отдыхали на серо-голубой глади воды и пока еще ясном небе с висящим высоко белесым диском луны.

— Полнолуние, — зловеще прошептал Слава, — вампиры выходят на охоту…

— Ну тебя к черту!..

— Шучу я, — Слава засмеялся, — это мы выходим на охоту.

Остановились они под уже знакомым дубом.

— Будем ставить палатку или переночуем в машине?.. Оно как-то спокойнее, — неуверенно предложил Вадим.

— Да?.. — Слава огляделся. Тишина, в которой слышался лишь методичный плеск воды, создавала иллюзию такого глубокого покоя, будто цивилизации не существовало вовсе. Сейчас там могла произойти самая большая ядерная война и все города могло смести огненным шквалом, а здесь ничего б не изменилось — здесь существовал совершенно иной мир, иное состояние природы и души. И люди чувствовали себя в этом мире пришельцами, на которых враз может обрушиться его благодать или его ненависть.

— Ладно, — согласился Слава, — заночуем в машине, но есть-то мы все равно будем.

— Для ужина, думаю, этих дров хватит, — Вадим тронул ногой оставленную ими же самими кучку. Ему ужасно не хотелось идти на хутор, пока сознание, после всей полученной сегодня бредовой информации, не придет к какому-то понятному варианту мироздания.

— Может, и хватит, — Слава кивнул, — сегодня мы ж не будем устраивать оргию на всю ночь, как в прошлый раз. Я хочу понаблюдать, что по ночам происходит на хуторе, и происходит ли что-нибудь.

— А что там может происходить?.. Привидения бродят?

— Зачем привидения — а наши подруги?

— Думаешь, они живут прямо здесь?..

— Думать я могу все, что угодно, и это ничего не меняет. Здесь надо проверять эмпирически, если хочешь докопаться до истины. Может, Лена снова захочет покурить или еще чего.

Они достали из машины сумки, развели костер и разложили на траве еду.

— Я вот что думаю, — начал Вадим, — если рассматривать все, что мы знаем на сегодняшний день, как отдельные факты, то это полный бред, но вместе они складываются в определенную, пусть и не очень понятную, систему. Тебе так не кажется?

— Система, брат, — Слава смачно откусил огурец, — штука индивидуальная. То, что логично для одного, и, вроде, вытекает из общей суммы знаний, то совершенно не логично для другого.

— Для меня все логично!.. Я только не могу ничего объяснить с позиций существующей в нашем сознании системы. А почему?.. Или мы чего-то не знаем, или система не верна.

— Лучше думать, что мы чего-то не знаем, — Слава вздохнул, и оба замолчали.

Кусты стали постепенно сливаться в сплошную стену; ветви дуба превратились в прочную крышу, к которой поднимались искры костра, и гасли, столкнувшись с зеленой, непробиваемой толщей. Пространство вокруг сокращалось, все плотнее сжимая круг темноты, где плясал маленький, бессильный огонек, становясь с каждым мигом все меньше и бессильнее.

— Все-таки хорошо на природе одним, — наевшись, Вадим откинулся на спину, — а то б опять водка, бабы, похмелье…

Слава считал, что нельзя так беспечно доверяться окружающей тишине, поэтому продолжал внимательно глядеть по сторонам, словно ожидая нападения невидимого противника.

— Давай, дежурить по очереди, — предложил он, видя, что Вадим закрыл глаза.

— Давай, — отозвался тот, на удивление, бодро, — моя, первая смена; а часов с двух, ты, и уже до рассвета. Устраивает?

— Вполне.

— Тогда можешь идти в машину.

— Какая, к черту, машина?.. Там духота несусветная, — Слава устроился прямо на жесткой земле, подсунул руку под голову, — спокойной вахты.

— И тебе тоже, — Вадим тупо уставился в темноту.

* * *