Арысь-поле

— Ну, давай, — сказала Катя громко, — но учти, света у нас нет, музыки тоже, и вина всего полпузыря осталось… Ладно, — она отключилась, — сейчас будет. Нет, точно, все нормально? А то у нее опять что-то с Игорем — вроде, ему все хуже, а врачи ничего определить не могут, козлы… Хотя, где им определить, если это Лена отсосала из него всю энергию.

— Кать, а ты не боишься? — Аня взяла сигарету.

— Чего? У меня отсасывать нечего, а сама я могу у кого хочешь, — она нервно засмеялась, — это я шучу — не у кого хочешь.

— Я, правда, спрашиваю. Кто мы с тобой? Две клушки, которые в обычной-то жизни ни во что не въезжаем, а здесь еще фигня всякая…

— Не заморачивайся. Есть Вадим — он головастый; ему это в кайф, вот, пусть напрягает извилины… Слушай, позвони ему, а?

— Ты чего?.. Я звонить не буду!

— Ну и зря. Я б позвонила, — Катя вздохнула, — давай тогда устроим театр теней. Я умею собаку и зайца делать, а ты?

— А я не знаю, что умею, — Аня растопырила пальцы, и получилось подобие птицы.

Игра им понравилась — главное только было придумать название для возникавших на стенке фигур, поэтому обе смеялись, хватая друг друга за руки, пытаясь подправить картинки на свой вкус.

Неожиданно вновь раздался звонок, и Аня, безжалостно сломав длинноносого мужика, взяла телефон.

— Как ты там?.. Не скучаешь? — голос принадлежал Вадиму — Аня была не готова к этому и лишь растерянно заморгала, — Ань, ау! Или ты все-таки пошла в свой бордель?

— Нет, честное слово! — воскликнула Аня испуганно, — мы с Катькой сидим. Хочешь, дам ее?

— Не надо; я тебе верю, — Вадим довольно засмеялся, — ты — умница. Слушай, а какие-нибудь идеи вам в голову пришли?

— Никаких…

— Мне тоже, — Вадим вздохнул, — есть, правда, один вариант, но он мне не нравится… ладно, бог с ним. Ань! — Вадим воодушевился, вроде, от ерунды наконец переходил к главному, — я насчет зарплаты фармацевта тебе брякнул… — (от слова «брякнул» внутри у Ани все опустилось), — так вот, я реально возьму тебя на склад — будешь таблетки в коробки складывать. Образования там никакого не нужно — только до ста считать без ошибок, и семь штук будут у тебя честно заработанные… типа, чтоб ты не чувствовала себя обязанной, что ли. Ты согласна?

— Конечно, — Аня подумала, что для нее это идеальный вариант — во-первых, получение денег не будут зависеть от настроения Вадима; во-вторых, день будет хоть чем-то занят, а, в-третьих, у нее появится настоящая работа, о которой не стыдно рассказывать знакомым.

— Тогда объясни точно, где ты живешь. Я утром заскочу, и поедем ко мне в контору.

Когда Аня, подробно рассказав, как лучше подъезжать к ее дому, сказала — Пока, до завтра, Катя ехидно высунула язык.

— А где «целую»?

— Дурочка, он за эти семь штук берет меня к себе на фирму.

— Тю-ю, — протянула Катя разочарованно, — на фирму… — и вдруг вскинула голову; глаза ее задорно блеснули, — Анька, ты не расстраивайся. Не может же он сразу сделать предложение!.. Он хочет поближе присмотреться к тебе, логично?

— Я и не расстраиваюсь, — Аня засмеялась, — все классно. Я, может, так и хотела… да, так оно даже лучше, — хотя в душе она не знала, так ли хотела, и насколько оно будет лучше того, что планировала Катя.

…Пока лучше, — нашла Аня компромисс и успокоилась.

Ночью Вадим долго не мог уснуть. То ли дело было в духоте, и жаре, изнурявшей даже ночью, то ли в мыслях, которые требовали принятия окончательного решения — искать Настю или нет; и если искать, то, что делать в случае успеха?.. …Шутка сказать, вернуть в свой мир!.. Как? Если я сам умом еще не осознаю его существования?.. Да, я до фига видел, но сознание — оно ж тупое; оно противится невозможному…

Вадим вышел на кухню и закурил; попытался отвлечься, вспомнив об Алле, и решил, что все-таки стоило б позвонить самому, потому что она ни в чем не виновата и ничего плохого ему не сделала. …Но сейчас уже двенадцать — пожалуй, слишком поздно. Ничего страшного — позвоню завтра… а, может, и она сама позвонит…

Зато Вадим очень гордился своим поступком по отношению к Ане. Он всегда придерживался принципа — нормальное человеческое отношение должно рождать адекватную реакцию. Сегодня ему это удалось — он прекрасно помнил, как она притащила его, в принципе, чужого человека, из «Старой мельницы» и терпеливо ухаживала, приводя в себя.