Арум. Возвращение домой

Я, посмеиваясь, следила, как они понемногу пробуют то одно, то другое, периодически возвращаясь к облюбованным мною блюдам. Пришлось просить завернуть почти нетронутые яства с собой и возвращаться домой, не идти же с ними в театр! Мда, а я ещё переживала о пополнении продовольственных запасов! Тут, скорее, нужно, скорее, думать, кому раздать оставшееся. Или забрать с собой в волшебном мешке? Ладно, потом решим.

В театр отправились на такси, предварительно одевшись в парадные одежды – мы с бабушкой в нарядные платья, а отца запихнули в костюм-тройку. Ну что сказать о современном театре? Народ одет кто во что горазд, тишину не соблюдает, то и дело мелькали вспышки фотокамер, хотя это и было запрещено. То и дело у кого-то звонил мобильный телефон, шуршали фантики, а актёры в это время старались передать атмосферу произведения, не обращая внимания на раздражители. К концу первого акта самых неугомонных вывели из зала, так что после антракта мы смогли в полной мере насладиться актёрской игрой. Папа то и дело одобрительно кивал, местами задерживал дыхание, чуть не порывался предупреждать героев о грозящей опасности, но всё же сдерживал себя.

В целом, представление понравилось, пешком возвращаясь домой, мы слушали рассказы папы, как важна дружба, как ему понравился Атос, что он настоящий человек чести и с удовольствием пожал бы ему руку, потом он переключился на восторги об освещении ночного города: фонари, яркие витрины, мультимедийные экраны, всё вместе вызывало у него восторг, мало свойственный современному человеку.

Дома оказались уже в районе полуночи. Разогретая китайская еда ожидаемо вызвала море огорчений (а ведь в ресторане было так вкусно!), на что я резонно заметила, что о подобном предупреждала. Так что, быстро поужинав, мы разошлись по спальным местам. Мариану не видела, возможно, она уже спала, или просто не хотела никого из нас видеть.

Утро для меня наступило практически в обед, и не успела я толком открыть глаза, как меня спросили:

– Какая кухня следующая на очереди? – папа, видимо, проснулся чуть раньше и теперь гадал, что нового принесёт ему этот день.

– Да мы попробовали только пару блюд из нескольких! – возмутилась я, – и вообще, сегодня тогда русская и украинская кухня, в качестве повара будешь выступать сам!

Я обиделась. На что? А почему именно с меня все спрашивают, неужели не могут что-то придумать самостоятельно? Легла и сложила руки крестом на груди, надув губы.

– Понятно, не в настроении, – философски вздохнул отец и принялся убирать своё спальное место.

Дождавшись, пока посторонние покинут мою комнату, заставила себя встать. Взгляд упал на стол.

– Мой диплом!!! – меня услышал, наверное, весь подъезд, а в комнате материализовались родные.

– Что…

– Случилось?!

Начал один, продолжила вторая. Я, молча глотая слёзы, показала пальцем на стол, где вместо аккуратной стопки прошитых листов красовались клочки бумаги, облитые чем-то коричневым, предположительно, кофе. Проверять не хотелось. Да, распечатать снова не проблема, просто… Глядя на два прошитых экземпляра и несколько листочков сверху, я ощущала гордость за себя, что смогла, справилась, закончила раньше других, причём, практически без замечаний! К этому я шла четыре года, и теперь мне казалось, что вместе с обрывками бумаги я опущу в урну и прожитые годы. Знаю, нелогично, но чувства логике не подвластны.

Вопрос авторства своеобразной диверсии даже не стоял: Мариана. Только она могла покуситься на важные для меня вещи, тем более она долгое время наблюдала, как я, разговаривая сама с собой, редактировала файл, буквально не выпуская ноутбук из рук, даже в ванную его брала!

Значит ли это, что попытка вывести из строя содержащую в себе мою работу, и порча распечатанного – лишь попытка сделать гадость? Или она таким образом пытается отсрочить наш отъезд? Ведь дату защиты я ей не сообщала, и Мариана могла подумать, что раз я распечатала, значит защита – сегодня. Но тогда вряд ли она сможет измениться. Или всё не так? Но какое оправдание подобрать, если даже не знаешь, что творится у человека в душе? Мне очень хочется надеяться на лучшее, но боюсь ошибиться.

Пока я печально смотрела на обрывки бумаги, бабушка сбегала за мусорным ведром, смахнула всё в него и помыла стол, а папа разложил на собственноручно заправленной кровати рекомендуемый наряд на этот день – домашние майку и шорты.

– Мы подумали, что этот день лучше провести дома, сегодня привезут выбранные вами вечерние наряды, да и ты так и не дала посмотреть свои любимые фильмы, только пообещала, что показ состоится исключительно в твоём присутствии, – поймав мой немного более осмысленный взгляд, настороженно и очень аккуратно подбирая слова, проговорил отец.

– Да, обязательно, – рассеянно проговорила я, а в голове уже зрел план. – Папа, нужна твоя помощь! Я сейчас отлучусь где-то на два часа, а после всё объясню, идёт?