Артур и месть Урдалака

— Ты же знаешь, эти насекомые такие умные! А некоторые даже очень сильные! — уверяет его мать, аккуратно нанося лак на ногти левой руки и растопыривая пальцы, чтобы его не смазать.

— Не говори, чего не знаешь! Охота тебе чушь пороть! Неужели ты в самом деле считаешь, что пчела закатала рукава, схватила своими мускулистыми лапами край стакана, приподняла его и выбралась наружу? — возмущается отец, дергаясь во все стороны под своим компрессом.

Достойная супруга слегка пожимает плечами. Она ничего такого не говорила. В наше время часто случаются необъяснимые вещи. Вот, например, недавно по телевизору показывали, как питон проглотил целую козу.

— Но это совсем другое дело! — раздраженно возражает отец, буквально дымясь от гнева: во всяком случае, от компресса его явно идет пар. — Питон, глотающий целиком козу, — это совершенно нормально! Ненормально — это когда коза глотает питона!

Жена погружается в размышления. Порывшись в памяти и не вспомнив ни одной телепередачи, где бы она и вправду видела что-нибудь подобное, она уже почти готова согласиться с мужем. Но тут ее посещает другая мысль: человек каждый день совершает разные новые открытия, и наверняка телевизионщики когда-нибудь непременно заснимут козу, глотающую питона… или даже гиппопотама! Но чтобы лишний раз не раздражать супруга, она решает промолчать и оставить свое несогласие при себе.

Шевеля вытянутыми пальцами, жена смотрит на свои ногти и любуется сверкающим лаком. Довольная результатом своих трудов, она принимается покрывать лаком ногти на правой руке и неожиданно замечает, что по ее цветастой юбке ползет муравей. Конечно, рисунок превосходно отпечатался на ткани, нарисованные цветы выглядят как живые, однако от качественно нарисованных маков до настоящего макового поля огромное расстояние. Гигантская дистанция. И мать намерена заставить муравья сохранять и уважать эту дистанцию.

— Пошел вон! Возвращайся в сад! — шепчет она, угрожая муравью кончиком кисточки для лака.

Она говорит шепотом, потому что, если супруг узнает, что в доме есть животное, пусть даже самое крошечное, он вновь пустит в ход баллончик с инсектицидом. Но муравей ничего не слышит, так как слишком занят своими изысканиями: он пытается понять, почему эти великолепные маки такие плоские и безвкусные.

— Будь осторожен! Ты оставил мое предупреждение без внимания, и я вынуждена защищаться! — по-прежнему шепотом произносит мать.

Убедившись, что муравей повиноваться отказывается, она решает, что руки у нее развязаны, и приступает к действиям: кисточкой смахивает муравья с юбки. Взлетев в воздух, муравей камнем падает на пол. Вслед ему летит капля блестящего лака. Жидкость обрушивается на него сверху, придавливает его к полу, и очумелый муравей долго барахтается, счищая с себя противные липкие пятна. Кое-как приведя себя в порядок, он со всех ног бежит по одному ему видимой тропе, а на спине его сверкают розовые точечки лака.

Провожая муравья довольным взглядом, мать хочет убедиться, что насекомое вернулось в сад. Однако муравей, остановившись у невидимой развилки, медлит… и бежит в противоположном направлении. Заинтригованная женщина встает и легкой походкой слона, выслеживающего мышь, идет следом. Добежав до лестницы, муравей резко сворачивает и бежит к стене, отделенной от пола высоким резным плинтусом. Плинтус, исполняющий также роль украшения, опоясывает комнату по периметру. И, как обнаруживает мать, одновременно служит торной дорогой для огромного количества муравьев, снующих навстречу друг другу. Похоже, сейчас у них самый час пик. Утратив от изумления не только дар речи, но и голос, молодая женщина потихоньку садится на корточки, чтобы рассмотреть, откуда взялся здесь этот крошечный народец.

— Да что там говорить, ясно, что насекомые не умеют думать! Возьмем, к примеру, муху. Ты ее отгоняешь от стола, а она все летит на него и летит, даже когда видит, что ты поджидаешь ее с газетой или мухобойкой. И будет лететь, пока ты ее не прихлопнешь. Нет, больших тупиц, чем насекомые, надо поискать! — бормочет отец.

Ему не лежится спокойно на своем канапе, он все время порывается встать, но компресс на лице мешает ему. А ослушаться предписания он не решается.

— А телефон, телевизор? Кто их изобрел? Пчела? Или, быть может, комар? — риторически вопрошает он, горделиво выгибая торс и расправляя плечи.

Арман явно хочет показать, что лично он принадлежит к племени изобретателей.