Артемида

Он провел меня в лабораторию, которая сегодня выглядела по–другому. Свобода разложил ЗАФО и различные приборы (большая часть из которых выглядела совершенно загадочно) на столе в центре, сдвинув все остальное оборудование к стенам, чтобы освободить место.

От возбуждения он чуть ли не подпрыгивал:

— Это просто потрясающая штука!

— Хорошо, я поняла, — ответила я, — так отчего ты в таком ажиотаже?

Он уселся на стул и с хрустом размял пальцы:

— Для начала я провел визуальное исследование.

— Ты осмотрел кабель. Ты в курсе, что можно просто сказать «осмотрел»?

— По внешним признакам это обычный одномодовый оптоволоконный кабель. Наружная оболочка, внутримодульный гидрофобный заполнитель, промежуточная оболочка — все стандартное. Сердцевина имеет диаметр 8 мкм — тоже вполне нормальна. Но я подумал, что именно сердцевина может представлять интерес, поэтому отрезал несколько образцов для…

— Отрезал? — спросила я. — Я не давала разрешения резать его.

— Ну не давала, меня это не волнует, — он постучал по одному из разложенных на столе приборов. — Вот эта малышка предназначена для измерения показателя преломления сердцевины кабеля. Для оптоволоконного кабеля это очень важный показатель.

Я взяла со стола пятисантиметровый отрезок ЗАФО:

— И ты обнаружил что–то странное?

— Нет, — ответил Свобода. — Показатель преломления 1.458. Чуть выше, чем обычно, но ненамного.

Я вздохнула:

— Свобода, ты можешь пропустить все, что «нормально», и просто сказать мне, что ты обнаружил?

— Хорошо, хорошо, — он поднял со стола какой–то прибор и показал его мне. — Я нашел разгадку тайны с помощью вот этой штуковины.

— Я понимаю, ты хочешь, чтобы я спросила тебя, что это такое, но честное слово, мне уже…

— Это оптический рефлектометр для измерения затухания светового луча. Коротко ОР. Он показывает уровень затухания сигнала, свойственный данному волокну. Затухание — это поглощение оптической энергии, которая преобразуется в тепло во время передачи сиг нала.

— Я знаю, что такое затухание, — ответила я. С таким же успехом могла бы ничего не говорить: когда Свобода сядет на своего конька, остановить его невозможно. Я не знаю никого, кто любил бы свою работу так, как этот парень.

Он положил ОР на стол:

— Итак, типичные показатели затухания для высококачественного кабеля составляют около 0.4 децибела на километр. А теперь угадай показатели ЗАФО.

— Нет.

— Ну. Пожалуйста, ну, предположи что–нибудь!

— Просто скажи мне и все.

— Ноль. Гребаный НОЛЬ! — Свобода сложил пальцы в нолик. — Нооооооль!

Я присела на стул рядом с ним:

— Ты хочешь сказать, что при прохождении сигнала не происходит вообще никакой потери света?

— Именно так! Ну, насколько я могу судить по своим приборам. У моего ОР допустимая погрешность примерно 0.001 децибела на километр.

Я посмотрела на отрезок кабеля, который по–прежнему держала в руках:

— Какое–то затухание все равно ведь есть? Не может же это на самом деле быть полный ноль?

Мартин пожал плечами:

— Сверхпроводники демонстрируют нулевое сопротивление электрическому сигналу. Почему бы не быть материалу с нулевым сопротивлением оптическому сигналу?

— ЗАФО… — пробормотала я, — «оптоволоконный кабель с нулевым затуханием»[39].

Свобода хлопнул себя по лбу:

— Ну конечно!

— Из чего он сделан?

Он повернулся к укрепленному на стене прибору и ласково погладил его:

— А вот тут пригодился мой спектрометр! Это девочка, и ее зовут Нора.

— И что тебе сказала Нора?

— Сердцевина состоит в основном из стекла. В этом нет ничего странного, в большинстве кабелей для сердцевины используется именно стекло. Но там в незначительных количествах присутствуют также тантал, литий и германий.

— А зачем они там нужны?

— Понятия не имею.

Я почувствовала, как в висках начинает пульсировать боль. Похмелье все еще давало о себе знать. Я потерла глаза:

— Все понятно, но почему это такой важный фактор? Меньше энергии уйдет на передачу сигнала?

— Нет, там все еще более впечатляюще, — ответил Свобода. — Длина обычного оптоволоконного кабеля не превышает 15 километров. После этого затухание сигнала становится слишком сильным. Поэтому необходимы регенераторы сигнала. Они считывают сигнал и передают его дальше в первоначальной форме. Но они стоят денег, требуют перезарядки и вообще это достаточно сложный процесс. К тому же, они замедляют передачу сигнала.

— А с ЗАФО регенераторы будут не нужны.

— Вот именно! — подтвердил Свобода. — На Земле проложено огромное количество кабелей для волоконно–оптической связи. Подумай, насколько все было бы проще без всех этих регенераторов. К тому же, передача информации через подобную линию означает, что там почти не будет ошибок. Что также увеличивает пропускную способность. Это просто фантастика!

— Все это чудесно, но стоило ли ради этого убивать кого–то?

Свобода задумался: