Артемида

— Нет.

— Ты, случайно, не проигралась всерьез?

— Нет. Дейл, прекрати.

— Джаз, послушай, в чем все–таки дело? — Дейл наклонился поближе ко мне: — Я не понимаю, зачем ты это сделала.

— А тебе и не надо понимать. — Я проверила свой Гизмо. — Кстати, до полуночи осталось три часа пятьдесят две минуты, а после этого твой вечер закончится.

— Значит, три часа пятьдесят две минуты я буду задавать тебе один и тот же вопрос.

Вот ведь заноза в заднице… я вздохнула:

— Мне нужно 416 922 жетона.

— Очень точное число, я бы сказал. А зачем они тебе нужны?

— Затем, что не твое собачье дело, вот зачем.

— Джаз…

— Нет! — рявкнула я. — Больше я тебе ничего не скажу.

Мы помолчали. После неловкой паузы я спросила:

— Как Тайлер? Он… не знаю, как сказать. Он счастлив?

— Да, счастлив, — ответил Дейл. — Всякое бывает, иногда мы ссоримся, как любая пара, но мы знаем, как с этим справляться. В последнее время он расстроен из–за всей этой ерунды с Гильдией электриков.

Я хихикнула:

— Он всегда ненавидел этих мерзавцев. Он все так же не в Гильдии?

— Конечно. И никогда туда не вступит. Он отличный электрик, с чего это он должен добровольно согласиться получать меньше?

— Они что, давят на него? — спросила я. Одна из отрицательных сторон почти полного отсутствия законов: монополии с их тактикой давления.

Дейл сделал неопределенный жест:

— Не очень. Слухи всякие распускают, клиентов перехватывают, цены демпингуют. Он вполне способен с этим справиться.

— Если тебе покажется, что они зашли слишком далеко, скажи мне.

— А ты что можешь сделать?

— Не знаю. Но я не желаю, чтобы кто–то ставил ему палки в колеса.

Дейл поднял стакан:

— В таком случае я не завидую тем, кто попробует это сделать.

Мы чокнулись и отхлебнули пива.

— Постарайся, чтобы он был счастлив, — сказала я.

— Еще как постараюсь.

Мой (харпритовский) Гизмо зажужжал, и я глянула на экран. Пришло сообщение от Свободы: «Этот ЗАФО просто офигенная штука. Встретимся в моей лаборатории».

— Подожди секундочку, — сказала я Дейлу и быстро напечатала: «Удалось что–то узнать?»

«Долго рассказывать. К тому же, я хочу, чтобы ты посмотрела, что эта штука может делать»

Я хмыкнула.

— Какие–то проблемы? — спросил Дейл.

— Да один знакомый просит встретиться. А последний раз, когда я пришла на такую встречу, попала в западню.

— Нужна подмога?

Я покачала головой и напечатала: «Дорогуша, я знаю, чего тебе хочется, но я слишком устала, чтобы заниматься сексом».

«Это ты о чем? — ответил Свобода. И сразу же: — Ага, я понял. Ты боишься, что я не один и меня кто–то принуждает написать тебе. Все в порядке, Джаз, это не ловушка».

«Я просто стараюсь быть осторожной. В данный момент я занята, давай встретимся в лаборатории завтра утром?»

«Отлично. Кстати, на случай если вдруг кто–то будет мне угрожать, я вставлю в разговор слово «дельфин». Идет?»

«Договорились», — ответила я и убрала Гизмо в карман.

Дейл задумчиво пожевал губами:

— Джаз, насколько вообще вся эта ситуация серьезна?

— Учитывая, что меня хотят убить, — весьма.

— А кто эти люди и почему они хотят тебя убить?

Я провела пальцем по запотевшему стакану, стирая капельки воды:

— Это бразильский криминальный синдикат «Паласио». «Санчез Алюминий» принадлежит им, и они знают, что это я взорвала комбайны.

— Блин, — выдавил Дейл. — Тебе нужно место, чтобы спрятаться?

— Я в порядке, — ответила я. И добавила: — Но если мне понадобится помощь, я вспомню твое предложение.

Он улыбнулся:

— Для начала это уже кое–что.

— Заткнись и пей свое пиво. — Я осушила стакан. — Ты и так уже отстал на две пинты.

— Ну раз так… — Дейл махнул рукой Билли. — Бармен! Тут одна малявка думает, что сможет меня перепить. Тащи шесть пинт — три для гея, три для гоя[38].

На следующее утро я проснулась в своем закутке вся затекшая, с больной головой и в состоянии жутчайшего похмелья. Возможно, надраться в стельку посреди такого кризиса и не было самым разумным решением, но мы уже установили, что у меня талант на неразумные решения.

Несколько минут я лежала, тихо моля о смерти, потом выпила столько воды, сколько смогло вместиться, и выползла из своего укрытия, как слизняк.

Я перекусила сухим «месивом» (так вкус меньше чувствуется) и побрела к общественной ванной на 16‑й Верхний Уровень Бина. Остаток утра я провела, отмокая в ванне.

Потом я забежала на 18‑й уровень в магазинчик недорогой, но приличной одежды. Я уже столько дней не вылезала из одного и того же комбинезона, что к этому времени он почти уже мог стоять сам по себе.

После всего этого я снова почувствовала себя человеком.

По узким коридорам сферы Армстронга я дошла до лаборатории ЕКИ, встретив по дороге нескольких ученых, которые явно шли на работу.

Я даже не успела постучать, как Свобода открыл дверь:

— Джаз! Ты сейчас такое увидишь… черт, ты сегодня выглядишь, как полумертвая.

— Спасибо на добром слове.

Он вытащил пачку мятных леденцов и отсыпал мне несколько штук:

— У меня нет времени обсуждать твои алкогольные пристрастия, надо показать тебе, что этот ЗАФО делает. Иди сюда!