Артем Гармаш

— А вот так и укладывается!.. — В сгустившихся сумерках не видно явственно лица Грицька, и может, то лишь показалось Артему, что на нем застыло выражение усталости и отвращения. Но вот он провел ладонью по лицу, словно бы стирая с него это выражение, и промолвил теперь уже спокойнее, без всякого раздражения, только с горечью: — А что же мне делать, Артем, коли это единственный способ оторваться мне сейчас от нее? Чтобы без вреда для нее, да еще и чью-то беду предотвратить, может… Я не сказал тебе, что она мне прямо заявила: «Или повенчаемся сейчас, прежде чем расстаться нам, может, и на целое лето, или уж буду наверняка знать, через кого, ради кого надумал избавиться от меня! Но буду знать и что мне делать!» Спятила молодица! Со вчерашнего дня. Да я и сам виноват: в такой момент мимо ворот проехал, сделав вид, что не вижу ее. Этого и на уравновешенную женщину хватило бы.

Поэтому он, собственно, и пришел. Правильно Кандыба тогда, за обедом, корил Захара, что оставил Орисю в селе. Волостную варту имел в виду. Но теперь уж и неизвестно, откуда, с какой стороны опасность скорее ждать нужно.

— Забери ты Орисю с собой в Подгорцы. Нынче же. Пока выяснится хотя бы, не устроит ли ей западню Ивга еще до своего отъезда из села.

Артем поблагодарил Грицька за предостережение и сказал, что так и сделает — заберет сегодня же. И хотел подняться — достаточно стемнело уже, можно было отправляться дальше, но Грицько задержал его. Хотел сразу же покончить еще с одним делом. Просил Антон Теличка расспросить подробно про все обстоятельства провала Тымиша. Не раскрыта ли одновременно и вся «механика» операции и главные ее участники.

— А ему что до этого? — вскипел Артем.

— Да он же и есть один из тех главных участников. Ты что, не знал? — удивился Грицько и, обрадовавшись возможности сказать доброе слово за своего приятеля, у которого с Артемом — об этом он знал — были весьма напряженные отношения, стал рассказывать о Теличке. Именно он и «снюхался» с тем немчурой-мародером из карательного отряда, который потом помог посланцам Кандыбы связаться с начальником склада трофейного оружия, еще большим мародером. И ежели с ним случилось такое, то немецкой комендатуре уже все известно и про Теличку… А тут как раз ему ехать приходится в Славгород, и отказаться нельзя. От самого господина ротмистра Погорелова приказ управляющему: немедленно отправить в город фуру с продовольствием и конный выезд — лучшую пару лошадей с фаэтоном. И непременно под надзором Телички. — Так вот и я с ним, чтобы своих коней не гнать.

Артем задумался. Собственно, удивительного ничего не было. Наскучило просто господам в Князевке, вот и надумали в город — развлечься. Не Киев, конечно, с его злачными местами всякими, но и в Славгороде при желании можно найти себе развлечения. Не для Власа же с Горпиной фура с продовольствием, а тем более пароконный выезд!

Ничего определенного не мог сказать ему и Грицько. С Теличкой виделся второпях. Да и он, как видно, не много знает. Ничего, кроме того, что один только ротмистр будет жить в городе, в особняке своего дяди. Не совсем один, при нем еще кучер да вестовой. И адъютант вместе с ним приехал с Дона. Не то жених Людмилы, не то уже зять Галагана.

— А что же он за шишка такая, что адъютант при нем?

— Эта загадка и Теличку занимает. И даже очень. Иль ты, может, и того не знаешь, что он секретный разведчик Кандыбы? Был! Отныне забираю его себе. Вот эта загадка и тянет его в город. А не только шаферство… Ну, а теперь докурим — и айда…

Пологим склоном они спустились вниз к ручью, что едва плескался в бережках, и пошли вдоль него — сперва левадой, а через полверсты начались огороды с коноплей и вишенниками. Шли молча, чутко прислушиваясь. И за всю дорогу никого не встретили. Кроме своего же часового, несшего караул с этой стороны, от луга. И другой часовой тихо окликнул их — кто идет? — уже у самого огорода Гармашей. Был это Степан, младший сын Скоряка. Артем очень обрадовался встрече, пожал ему руку, спросил об отце, а Грицько приказал тому перейти и караулить теперь от улицы и, сказав Артему «Счастливо тебе!», — отстал от них и минуту спустя уже исчез в темноте.

Артем с радостным волнением перескочил тынок и ступил на родное подворье.

XXIII

А в это же время, чуть пораньше, — не в ту ли пору, когда Артем с Грицьком еще только вышли на опушку леса ясным вечером и расположились на валу рва в ожидании, когда совсем стемнеет, — с другой стороны к селу подъезжал Павло Диденко. Возвращался от своего дяди Саввы Дорошенко, у которого гостил на даче в местечке Князевке. Рядом с ним в расхлябанном извозчичьем фаэтоне клевал носом или, может, только делал вид, что подремывает, и сам дядюшка Савва Петрович.