Артем Гармаш

Он с того и начал — с непредвиденного тогда, с напасти, что свалилась на них, с того немецкого офицера-насильника. И поднес же его черт! Еще по дороге Артем случайно наткнулся на него — на ту сцену… И как схватил за горло, только и разжал руки, когда тот перестал дергаться. А тогда отволок до первого палисадника и приткнул в кустах. Было потом им мороки немало с тем немчурой. Куда его девать? Хотели бросить в Днепр, чтобы следа не осталось, но Артем настоял на своем. Да, правда, они особенно и не перечили ему, бедняге. Уж больно горевал он… Роман и об этом рассказал так же торопливо, что не подвело Артема его предчувствие: один из тех казненных, оказалось, был его ближайшим другом. Сильно убивался Артем за ним, а потом словно обезумел: один хотел за тем немцем идти. Одного, конечно, не пустили. Все вместе притащили да и… Сказать, что не ведали, к чему это приведет, — нельзя, знали. Но и Артем был прав: «Если и в Днепре утопим, все равно не простят они нам этого. Так уж лучше вот так, в открытую. Пусть разнесется по всей округе. Пускай знают и наши люди, да и им, гадам, будет наука — пусть знают, что не все им будет сходить с рук!» Просил передать, сам доберется в Князевку, но раньше побывает в своем селе: горькую весть должен понести и матери Тымиша (отец в тюрьме), и молодой жене его, своей родной сестре. Поэтому и не вернулся на Дворянскую, а пошел с Серегой, чтобы сразу же уйти из города. Но успел ли он выбраться до облавы, Роман не знал.

— Должен бы успеть, — утешал он себя и Смирнова.

И для такой уверенности будто были все основания. Потому что справились они со своим делом еще затемно, а до предместья, где жил Серега и куда переулками да проходными дворами он должен был провести Артема, ходу было с полчаса, не больше. Времени было достаточно. А откуда же было знать Роману, что Артем передумает в последнюю минуту?

X

Уже напился воды — Серега потихоньку вынес из дома, — утолил наконец адскую жажду! Переобулся, — когда рыли яму, набрался песок за голенища. Теперь все. Можно идти. И вот тогда Серега не выдержал, признался, как он завидует ему, что тот уходит из города.

— Так идем со мной, — сказал Артем, не поняв его сразу. — Чего тебе, безработному, коптеть здесь?

— Э, «идем»! Значит, ты даже не представляешь, что они учинят сегодня в городе. Как тогда, в апреле… Да нет, нельзя и сравнивать! Ведь тогда какого-то синежупанника пристукнул кто-то, а мы же — немецкого офицера. Да еще так… с таким вызовом… Куда там идти! Заберут отца заложником. Разве не дознаются, что вчера дома был, а сегодня куда ж девался? Заберут, как пить дать. Так уж заведено у них. В апреле тогда даже часть уголовников из тюрьмы выпустили. Чтоб больше народа можно было посадить… Ну, а ты уж иди — светает!

— Нет, постой! — отвел Артем протянутую для прощания Серегину руку.

Вот тогда и решил он никуда не идти — остаться в городе. Для чего, и сам не знал толком. Одно понимал — иначе он поступить не может. Сама мысль о том, что если бы не Серега, то как раз и произошло бы «иначе», была ему сейчас просто нестерпима. Ведь разве это было бы не то же самое, что покинуть своих товарищей в тяжелом бою и под благовидным предлогом улизнуть от опасности подальше?! Ну, пусть не совсем то же самое, — старался быть объективным, — «улизнуть» во всяком случае здесь ни к чему. Разве ради собственной безопасности он собирался уходить из города, возможно, даже навстречу еще большим опасностям?! И все-таки недовольство собой, чувство словно какой-то вины перед товарищами, и в первую очередь перед Серегой и Романом, не оставляло Артема. Ему даже начало казаться теперь, что и Роман, прощаясь с ним, был неестественно сдержан. И хоть не обронил ни слова, как вот сейчас Серега, но, наверно, думал и чувствовал то же самое. И, право, не без основания. Но как это он, Артем, сам не подумал о том, о чем только что говорил Серега?! Может, правда, следовало послушать их, бросить в Днепр? А что это изменило бы? Только на несколько дней отсрочило бы неминуемую расправу, пока не прибило бы к берегу труп. Да, правда, можно было бы подвязать такой каменище, что не скоро бы всплыл… Ну, баста! Сделано — и конец. Нечего задним числом умствовать. Тем более что есть о чем подумать. Уже светало, а у него еще не было никакого пристанища.

Напрашиваться к Сереге, перебыть у них несколько дней, Артем не хотел. Открыто — опасно как для них, так и для него. А о том, чтобы у них укрыться — маленький дворик, где только хатка да сарайчик для дров, — не могло быть и речи: просто негде. Стало быть, нужно искать где-то в другом месте.

Сразу же за Серегиным огородцем в предрассветной мгле едва проступал своими черными обрывами овраг. Он-то и привлек внимание Артема.