Артем Гармаш

— Да! — обрадованно ухватился Гудзий за эту реплику. — Отвертеться вам, Кузнецов, все-таки не удастся. Придется сказать про ультиматум.

— Отвертеться? Мне? — Кузнецов засмеялся. — Что за чепуху вы городите, Гудзий? И главное — сами ведь знаете, что чепуха. Впрочем, это только еще раз характеризует вас, вашу «чистоплотность» как политического деятеля. Это вам не удастся отвертеться, хотя вы сделали все возможное, чтобы скрыть этот документ от народа! Для чего? Чтоб легче было брехать по этому поводу, обманывать народ. Именно поэтому ни в одной местной газете вы не напечатали этот исторически важный документ. Ну, про «Боротьбу» что говорить, ей сам бог велел. Но ведь и в «Деле революции» — органе Совета рабочих и Совета солдатских депутатов — не напечатали тоже, хотя наш товарищ из редколлегии категорически требовал напечатать и принес текст. Вот этот самый. — Кузнецов вынул из-за обшлага шинели газету. — «Известия ЦИКа» от шестого декабря тысяча девятьсот семнадцатого года. Прошу, товарищи, внимания!

Тишина в зале. Только Гудзий за столом президиума о чем-то шушукался с Кузиным. Кузнецов минутку подождал, затем повернул голову в их сторону. Гудзий оборвал разговор с Кузиным и сказал:

— Да, да, прошу!

А Кузин поднялся с места и вышел из зала.

— «Манифест к украинскому народу с ультимативными требованиями к Центральной раде», — медленно, раздельно прочитал Кузнецов и, подняв глаза от газеты, сказал в зал: — Как видите, товарищи, Совет Народных Комиссаров прекрасно разбирается в событиях на Украине и отнюдь не смешивает украинский народ и Центральную раду. К Центральной раде, именно к ней, а не к украинскому народу, обращается он с ультимативными требованиями. Продолжаю чтение документа.

«Исходя из интересов единства и братского союза рабочих и трудящихся, эксплуатируемых масс в борьбе за социализм, исходя из признания этих принципов многочисленными решениями органов революционной демократии, Советов, и особенно Второго Всероссийского съезда Советов, социалистическое правительство России, Совет Народных Комиссаров, еще раз подтверждает право на самоопределение за всеми нациями, которые угнетались царизмом и великорусской буржуазией, вплоть до права этих наций отделиться от России.

Поэтому мы, Совет Народных Комиссаров, признаем народную Украинскую республику, ее право совершенно отделиться от России или вступить в договор с Российской республикой о федеративных и тому подобных взаимоотношениях между ними.

Все, что касается национальных прав и национальной независимости украинского народа, признается нами, Советом Народных Комиссаров, тотчас же, без ограничений и безусловно…»

Зал очень внимательно и напряженно слушал. Разве что сдержанно, в кулак, прокашляется кто. И только когда в документе зашла речь об изменнической политике Центральной рады, шумок пробежал по залу и кто-то крикнул:

— Продажные шкуры!

— Позор!