Артефакт Риктора

Скоро ночь опустила свои крылья на истомленную жарой землю, и прохлада окутала лес. Роскан наломал сухих сучьев и чиркнул огнивом по железу. Огонь вспыхнул сразу, он весело побежал по куче сушняка, осветив поляну, на которой устроился усталый путник. Теперь он мог без страха спать – зверь не подойдет туда, где пахнет дымом. Конечно, на запах дыма могли прийти ночные демоны, но в эти сказки Роскан уже давно не верил. Он не боялся никого – ни зловещих богов, ни кровожадных демонов.

Роскан закрыл глаза и скоро сон унес его усталое сознание в страну грёз. Но внезапно громкое хлопанье крыльев разбудило его. Подняв голову, он увидел, как в ночном, звездном небе тяжело летит огромный дракон, всматриваясь в лесную чащу. На его счастье костёр давно затух, и ужасный летун улетел дальше в поисках жертвы.

«Оказывается, не верить в сказки может быть плохой привычкой», – подумал он, спрятавшись под густой елью, прислушиваясь к близкому волчьему вою.

Промучившись без сна целую ночь, с первыми лучами солнца беглец бросился прочь из этого нехорошего места. Об охоте и сборе ягод не могло быть и речи – того и гляди, как самого сожрут.

Уже к полудню он начал замечать следы людей – звериная тропа сменилась неширокой лесной дорогой, стали встречаться кучи заготовленного на зиму сушняка. И всего через половину версты он вышел к лесному одиночному поселению, обнесённому деревянным частоколом. На остриях кольев виднелись пожелтевшие звериные черепа, и сухие, колючие ветви акации. Увиденная картина что-то напоминала ему, но он так устал, был голоден и жаждал человеческого общения, что с досадой отмахнулся от тревожного звоночка подсознания.

Обойдя по кругу, он увидел приоткрытые ворота. Внутри было странно тихо – не слышно людского говора и шума домашнего зверья. Но, над единственной избушкой из трубы вился дымок, а значит, был шанс перекусить и с удобством отдохнуть.

Зайдя внутрь, он подошёл к избушке, которая стояла на двух огромных пнях, и с удивлением не обнаружил ни двери, ни окон.

«Без окон и дверей», – отметил про себя он эту странность.

– Эй, есть кто живой? – крикнул он, с опаской обозревая окрестности.

– Есть, заходи милок, лаз внизу, – услышал он хриплый старушечий голос.

«Ну, всё как в сказке про Бабу Ягу», – вспомнил изгой, и сразу потерял аппетит.

– Нет, я лучше тут постою, – ответил он невидимой собеседнице. – Я просто хотел спросить, где тут неподалеку есть селение людей?

– А меня ты за человека не считаешь? – услышал он булькающий смех старухи. – Заходи, не бойся. Бабушка старенькая, слабая, а ты вон какой бугай. Неужели боишься? Наслушался сказок, думаешь, я только и мечтаю, как сожрать заблудившегося путника?

– Да нет, не боюсь я, – начал оправдываться Роскан. – В избе душно, ты вон, даже печь затопила, а тут прохладно, ветерок.

– Ну, раз тут так хорошо, то, пожалуй, и я выйду, – услышал он ответ, и из лаза внизу бревенчатой избы показалась сухонькая старушка. Одета она была в несусветные лохмотья, а лицо всё измазано сажей. Одну ногу старушка немного подволакивала, опираясь на клюку.

«Это хорошо, на одной ноге она меня не догонит», – подумал парень. Успокоив таким образом себя, он немного приободрился.

– А как тебя зовут, добрый молодец? По какой причине пожаловал ко мне в гости? Ведь знаешь сам, просто так ко мне не ходят…

– Да заблудился я немного, пошел с тремя братьями на охоту и отбился. А они меня сейчас ищут, – почему-то соврал Роскан.

– Охотник значит? – хитро ухмыльнулась старуха, почесав длинный нос. – А лук и копье где? Или ты как медведь, ударом руки лося убиваешь?

«Вот дотошная старушенция», – задумался Роскан. И сразу придумал ответ:

– А я загонщиком пошёл, зачем мне копье? Вот, нож висит на поясе, хватит с меня оружия. Мой отец однажды ножом тигра убил.

– Тогда ты сильный воин. Назови мне твоё имя, и имя твоего отца.

– Меня зовут Роскан, а отца – Сарак, я из рода лесного оленя.

– Род лесного оленя, слышала про такой. Ну, ладно Роскан, гость в моем доме – редкость. Возьми в том сарайчике охапку выделанных шкур, и расстилай их прямо на земле. Если ты не хочешь заходить в дом, значит, будем есть тут, на свежем воздухе.

И пока парень расстилал старые, побитые молью шкуры, старушка из погребка достала огромную гору продуктов, которые было невозможно съесть и за неделю. Но Роскан был очень голоден, и старуха с удивлением смотрела на то, как торопливо ел её гость. Но она ничего ему не сказала, опасаясь обидеть незнакомца. Они ели в полной тишине, запивая обильную еду прохладным морсом.

– Ну, мой гость, ты сыт? Тогда сделай одолжение, расскажи мне свою историю. Правдивую. Я чувствую ложь, она огнем горит в твоей душе.

Ложь… Все сказанное Ягой было правда, и Роскану было стыдно за это. Но признаться отшельнице, старой и беспомощной старухе в том, что он наврал всю эту историю только из-за страха перед ней, Роскан не мог. Лгун – это полбеды, но трусость для мужчины – это полное горе. Поэтому, бесшабашно тряхнув лохматой шевелюрой он весело улыбнулся, и продолжил своё враньё: