Артефаки. Часть 1

Эван хотел ободряюще потрепать меня за плечо, но вовремя вспомнил, что врач ещё не поставил диагноз, поэтому его рука дёрнулась к голове, но там всё было ещё хуже. В итоге он мягко погладил меня по спине.

— Если бы этого не случилось, ты бы опоздала?

— Нет, — покачала головой и тут же поморщилась.

Тогда всё идеально бы сложилось. Если бы не этот дурацкий дневник практики, не медлительные работники ВУЗа, не чёртовы перерывы в поездах. В общем, я даже не злилась, потому что факторов было так много, что создавалось впечатление, будто это не случайность, а спланированная подлость судьбы.

— Ты скажешь, что случилось? — Эван внимательно посмотрел на меня.

— Нет, — упрямо отрезала я.

— Слушай, я не хочу лезть в твою жизнь. Но как руководитель, я обязан знать такие вещи.

— Какие вещи? — насторожилась.

— Это сделали твои родители? — он спросил спокойно, а я аж чуть не подавилась воздухом.

— Что?!

— Эрин. Случаи домашнего насилия нередки, этого нельзя стыдиться или бояться. С этим нужно бороться.

— Господи, ты что! Это не так! Меня никто не бил! С чего ты вообще так подумал?

— Я слышал, как ты отзывалась о маме с отчимом, — проговорил он так, словно рассуждал о погоде, а не признавался, что «немножечко подслушивал». — Я не могу повесить на тебя артефакт правды и заставить всё рассказать, но надеюсь, что ты мне не врёшь. Ты ведь не врёшь?

— Нет!

— Хорошо. Потому что врать мне не надо.

— Что, выгонишь со стажировки?

— Нет, просто ложь руководителю никогда не приводит к счастливому результату. Если за тебя кто и может заступиться, то только я.

— Если бы меня били родители, ты бы пошёл меня защищать? — прыснула я от смеха и болезненно поморщилась.

— Эрин, я говорю о форс-мажорах, которые возникают со стажёрами, — он тяжело вздохнул, надоело, видимо, объяснять. — Если что-то произойдёт, фирме проще выгнать человека. Только я могу отстоять право своего стажёра на второй шанс. Это очень ответственный момент. Понятное дело, если стажёр всё время будет мне врать, не будет стараться, и я не смогу до него достучаться, то с таким человеком мы попрощаемся. Никаких вторых шансов.

— Тебе явно нравится твоя работа, — нахмурилась я. Честно признаюсь, мне казалось, он относится к курированию новичков, как к тяжёлой необходимости.

— Если бы не нравилось, я бы этим не занимался. Так что, расскажешь, что произошло?

— Я не могу.

— Почему?

— То, что я сделала… это было ужасно.

— Ты кого-то убила?

— Нет. Я…

Внезапно занавеска отъехала в сторону, чуть не заставив меня от испуга подпрыгнуть на месте. Я удивлённо посмотрела на доктора. Мужчина в белом халате извиняюще улыбнулся и сказал:

— Снимки готовы.

Эван слез с больничной койки, оправил полы пиджака и выжидающе взглянул на врача. Тот вывел на планшете 3-D голограмму и продемонстрировал всем мой пиксельный мозг.

— Видите красные точки? Это повреждённые участки. К счастью, ничего серьёзного, лёгкие гематомы.

— И какой диагноз? — выгнул бровь Эван.

— Обычное сотрясение мозга. — Я замерла. Он сказал «обычное»?! — Я не знаю, что случилось, но всё наверняка могло быть хуже, — с намёком проговорил он. — Рану нужно зашить. В остальном тоже ничего смертельного: сильный ушиб плеча и рёбер. На снимках никаких переломов нет. Через месяц будете, как новенькая.

— Через месяц?! — побледнела я.

— При стандартном лечении — да. Вы можете отправиться в столичные центр реабилитации, там вас поставят на ноги за пару дней. Есть также возможность ускорить процесс при помощи артефактов, но на это требуется согласие родителей.

— Я совершеннолетняя, могу сама решать, — высказалась с лёгким возмущением.

— Послушайте, Эрин, комиссия по этике требует от больниц согласия хотя бы одного родственника на использования артефакта. Можно, в принципе, использовать согласие и стороннего человека. Но вменяемого.

Вменяемого?!

— Ну, пусть Эван согласится. — Я огорошено посмотрела на руководителя.

Тот выгнул бровь.

— Я не могу принимать такие решения. Это дело касается тебя и твоей семьи.

— Супер, — кисло сказала я.

— Кому мне позвонить? — задал он вполне закономерный вопрос.

Удивительно, но я даже не колебалась.

— Папе.

Глава 4

Глава 4

Шэйн выглядел так, словно его заставили отсиживать сверхурочные. Он слонялся туда-сюда, маясь без дела и взглядами намекая мне, как его бесит вся «движуха», что я создала вокруг себя.

Пока мы ждали Руперта Берлингера, Эван отошёл переговорить с врачом. Уверена, они обсуждали, как меня скрутить и сунуть на полное обследование организма, или, что ещё хуже: незаметно нацепить артефакт правды и послушать мою слёзную историю.

Плевать было только Шэйну.

Я слезла с койки и, шаркая по белому полу больничными тапочками, отправилась в туалет. Мажорчик внезапно пропал из виду. Уже походя к «дамской комнате», увидела в коридоре знакомую спину. Шэйн разговаривал по видеофону (парень не перешёл в режим голограммы, так что непонятно было, с кем он болтает), голос у него был уставший и обозлённый: