Арсенал эволюции

Хотя весь день до вечера я шнырял по столице именно с тем навязчивым воспоминанием про День Победы. Ну что значит – шнырял? Крутился в неприметных местах возле гостиницы Гномов, ждал Скокса и Арлету. Несколько раз в поле зрения попадались люди в балахонах с озабоченными лицами, но меня не замечали. Стражников я также старался избегать. Откуда мне знать, какие отношения между чародеями и княжеской гвардией?

Мои спутники появились, когда начало темнеть. Сразу вслед я не пошел, а немного подождал снаружи. Через пятнадцать минут, убедившись, что хвоста за друзьями нет, внутрь двинулся и я.

Вот, казалось бы, всего пара сотен метров от люксового заведения Громов, а обстановка – точь-в-точь как на первом ярусе Крипета. Особенно запах. На мгновение даже показалось, что за дальним столиком прикорнул лицом в похлебке старый друг Арлеты Реван. Правда, обознался. Зато удивил персонал: таких громил я отродясь ни в одной качалке не видывал, не то что в Крипете. И все огромные как на подбор, даже официантки. Обе. Я подошел к портье, или как он здесь называется?

– Эй, богатырь. Только что тут волшебник с сударыней были. Я с ними. В каком они номере?

– Тринадцать, – не отрываясь от протирания пустого бокала, ответил верзила.

Интересно, неужели все бармены во всех мирах только и делают в свободное время, что протирают стаканы? Номер апартаментов моим спутникам достался, между прочим, хреновенький. Надеюсь, это суеверие распространено только в нашем мире. Я вошел в указанную комнату. Волшебник развалился на кровати, закинув руки за голову, а охотница сидела за столом и тревожно барабанила пальцами по поверхности. Увидев меня, она тут же сорвалась с места и бросилась навстречу.

– Все нормально, – успокоил я ее.

Однако женское проявление жалости к обиженным и обездоленным надо было еще переждать.

– Ты знаешь, когда нас допрашивали после твоего побега, меня чуть было не убедили, что ты лазутчик, – подал голос чародей.

– И что же оставило тебя с прежними взглядами?

– Скорее всего – чутье… Ведь если подумать – действительно, что тебе мешало, будь ты человеком колдуна, втереться крестьянам Прилесья в доверие, инсценировать свое похищение, а затем и возвращение. И принести нам из дебрей свежую ложную новость. Только тут два непонятных явления: зачем Кащеру пускать слух о своем нападении на Поляну? Особой выгоды пока не вижу. Было бы проще, если бы ты, допустим, сказал, что колдун тихонечко помирает на опушке в окружении горстки последних пачвар. Тогда, чтобы на радостях добить его, власти собрали бы войско, да на всякий случай побольше, и пошли бы с победными песнями и плясками в ловушку. Другой вопрос – почему ты не обрадовался, когда я сказал тогда, под Прилесьем, что повезу тебя в Сейм? Ведь ты, как лазутчик, должен был донести ложные сведения в стан врага. Но при этом еще и отпирался, как заправский осел, от своего задания. Вот это странно. Поэтому я тебе, пожалуй, верю. Хотя Сейму об этих доводах, естественно, ничего не говорил. Они столь же убедительны, как и твои.

– Что ж, раз веришь, значит, придется поверить и еще одному факту: Верховная Волшебница Мидлонии служит Кащеру.

Скокс чуть не подавился.

– Гиссандра – служка нечистого? Да ты издеваешься! Как кошка может служить собаке?

– Взгляни правде в глаза, включи свое могущество! – с сарказмом начал я. – Она – женщина. А женщина, добившаяся власти, крайне амбициозна и целеустремленна. Если она знает о чем-то большем, чего ей удалось достичь, она станет добиваться большего! Кто может быть более могущественным, чем Верховный Волшебник? Только Верховный Волшебник после мутации Кащера! И ваша Верховная об этом прекрасно знает, к этому она стремится. Ты думаешь, почему Гиссандра сегодня на Сейме не дала сказать ни слова в мое оправдание? Да потому, что я – реальная и единственная угроза их плану. И уничтожить меня надо было сразу, как только я объявился. Что в принципе она и попыталась проделать! А меч? Ты куда его дел? Подожди! Не отвечай. Дай сам догадаюсь. Говорящий клинок ты послушно передал ей, и с тех пор его больше никто не видел. А через пару дней она всем заявила, будто меч вдруг взял – и замолчал. Так было?

– Да… – Скокс выглядел совсем потерянным. – Но нет! Этого не может быть! У тебя нет доказательств!

– Это да, – обронил я устало, – но ты должен помочь мне их раздобыть.

– Да иди ты в лес, если хочешь, чтобы я этим занимался!

– Скокс, я все понимаю, у тебя безответная любовь, но на кону человеческие жизни!

Волшебник густо покраснел, еще мгновение – и казалось, его голова лопнет, как перезрелый помидор. Он вскочил и с неразборчивым взвизгиванием зашагал к выходу. Однако чародея опередили – дверь снаружи настежь распахнулась и в комнату с лязгом ворвались десятка два стражников.

– Именем князя Радзивилла Седьмого! – рявкнул первый из-под шлема. – Вам приказано следовать за нами. Великий князь хочет видеть. Мы не желаем вам зла.

Все-таки выследили! Но каким образом? Я же так осторожничал.