Аромат обмана

Евгения любила кататься по старинным усадьбам Подмосковья, в которых когда-то жили известные люди — Орловы, Толстые, Гагарины, Голицыны, Лопухины. Лилька редко составляла ей компанию — она не видела ничего интересного в старых развалинах, поросших худосочными осинами да толстыми стеблями жгучего борщевика.

— Чего я там не видела? — фыркала она. — Уж лучше слетать по Рублевскому или Успенскому шоссе. Там есть на что посмотреть, чему позавидовать.

Евгения не настаивала, но «завидовать» не ездила. Это не ее любимое занятие.

Она выехала на Дмитровское шоссе, направилась в сторону Яхромы. Оттуда до Ольгово совсем близко.

Это место ей нравилось больше других. Здешние земли были пожалованы дмитровскому воеводе царем. Через сто с небольшим лет они перешли к Апраксиным, большому, образованному роду. Они ценили многое, понимали толк в оружии, живописи. Они заказывали мебель у лучших краснодеревщиков. Путешествовали по миру, привозили из разных стран то, что грело сердцу и душу долгие годы.

Бабушка Евгения Тимофеевна имела отношение к Апраксиным — ее родной дедушка по матери был женат на троюродной племяннице одного из Апраксиных.

Конечно, родство дальнее, но все равно Евгения ощущала его в Ольгове. Ей нравилось рассматривать даже то немногое, что осталось от трудов итальянского архитектора, которого пригласили когда-то хозяева. Она смотрела на лестницу, поросшую травой, но видела ту, о которой читала. По этим самым, еще живым ступенькам поднималась пушкинская «Пиковая Дама».

Флигели, жилые корпуса, церковь — они есть, в них еще можно вдохнуть жизнь. Парк не умер, как и три пруда — «Черный воробей», «Белый воробей», «Малиновый воробей». Люди окрест не ошибаются в названиях, не путают. Она назначила встречу возле «Черного воробья».

— Привет, — сказал мужчина, подавая ей руку.

— Давно? — спросила она, улыбаясь. — Или мы ехали бампер в бампер?

— Так это была ты? Я подумал, не подстава ли за мной гонится, — он рассмеялся. — Рад тебя видеть. Очень. — Он пожал ее обе руки. — Место замечательное. Я успел кое-что почитать перед поездкой. Так кого мы назначим «Пиковой Дамой»?

— Как карты лягут, — засмеялась она.

Он положил ей руку на плечо, повел под старую липу.

— Здесь самое мудрое место, если я не начал страдать топографическим идиотизмом. — Он покрутил коротко стриженной головой.

— Из-за возраста липы — самое мудрое? — спросила Евгения.

— Конечно. Если она пережила не только барские двести лет, а следующие семьдесят — совхозные.

Евгения рассмеялась:

— Какая точность!

— Но я должен был подготовиться к встрече наедине с такой милой, такой обманчиво-домашней, нежной и какой там еще? Ах, ну да, Евой. У которой на самом деле мозги работают, как у хорошо и давно знакомой мне матери.

— Дмитрий Павлович, вы серьезно? О моих мозгах?

— А тебе никто до сих пор не сказал, что у тебя очень обманчивая внешность? — Евгения промолчала. — Говорил, уверен. Он, да? Он же не самовлюбленный павлин? — Она снова промолчала. Верно, Костя говорил, что она только играет в Еву. — Посиди, я сейчас. Принесу бумаги.

Евгения смотрела на пруд, в нем колыхались листья кувшинок. Что ж, большинство видит в ней только нежную, милую девушку. А игра в Еву невольно подталкивает походить на незатейливую прародительницу человечества. Точнее, подталкивала.

Она вспомнила, как однажды Костя удивил ее. Это произошло накануне их ссоры, на его даче, куда они уехали на выходные.

— Если ты Ева, если библейская жена похожа на тебя, то, я думаю, на самом деле у нас матриархат. Только все делают вид, что не замечают этого.

— А почему? — осторожно спросила она.

— Мужчины уверены, что умеют просчитывать шаги на будущее. А женщины, этакие эмоциональные существа, способны отреагировать только на то, что происходит прямо сейчас. Причина, говорят они, в различном устройстве мозга.

— Ты читал про такие опыты? — заинтересовалась Евгения.

— Да, но они смешные.

— Например?

— Хочешь пример? Пожалуйста. Но предлагаю подумать о бесспорности доказательств, — предупредил он.

— Говори.

— К голове девочки прикрепили специальные датчики. Девочке говорят: ты плохо написала буквы. На экране монитора видно, какая буря поднимается на слове «плохо». А когда проделали тот же опыт с мальчиком, буря поднялась на слове — «написал». Из этого делают вывод о том, что мальчик способен видеть будущее, а девочка — у себя под носом.

— Ты не согласен? Почему?

— Потому что я вижу тебя, наблюдаю за теткой Марией и ее «сестрами». Я не знаю подобного мужского клуба, который за столько лет не распался бы. Большинство мужских объединений — развлекательные. Мой дядя Никос — ты его знаешь — типичный «клаббер», вокруг него такие же, как он.

— Но «сестры» создали свой клуб, чтобы помогать умным женщинам не поглупеть в мужском мире, — насмешливо заметила Евгения.

— Я буду стараться, очень стараться… быть умным, — пообещал Костя. И добавил: — Чтобы ты рядом со мной стала еще умнее.

Она легонько шлепнула его по руке, которая потянулась к ней, чтобы обнять.